Пир во время чумы. Роман Булгар
все равно. Пускай стучит…
– Жека, ты и, правда, почто эдак много пьешь?
– Я, Катюша, иначе не могу, – он нашел ее ладонь и крепко сжал. – Если я вовремя не выпью, мне становится страшно. Я боюсь сойти с ума от разных мыслей. И я ухожу от них и прячусь за непроницаемую и глухую ширму. Когда я трезвый, то вздрагиваю от каждого шороха.
– Ты? – женские брови недоверчиво взметнулись вверх.
– Я, Катя. А ты, небось, думала, что я…
Напрасно, скользнуло в его глазах, некоторые так думают. Увы!
– Мне всегда гляделось, что у тебя железные нервы.
– Все, что ты видишь во мне, – маска, всего лишь одна маска. А за ней уже ничего хорошего не осталось. Одна лишь пустота. И больше ничего. Внутри у меня все пусто, и нет ничего такого, ради чего стоило бы и дальше тянуть смертельно опостылевшую жизненную лямку.
– Жека, ты через край учился. Почто в нашем мире устроено все несправедливо? Одним – все, а другим – несчастные крохи…
– Катюша, милая, – он качнул головой, – ты задаешь мне вопрос, над разрешением которого люди бьются уже не одно тысячелетие.
– Жека, а все же. Ты, будь ласка, не тикай от ответа.
Поддаваясь давлению нежно теребящих требовательных пальчиков, мужчина вздохнул, шевельнул губами:
– Катя, то выйдет длинная и очень грустная история.
– А ты, – она лукаво улыбнулась, – покороче и повеселее.
Вздохнув, Малахов постарался сократить рассказ:
– Тут дело в том, что люди – это творение самой природы. И надо сказать, что не самое худшее. И нам присущи все качества, которыми вкупе обладают остальные обитатели нашей Земли. И тут честность, и справедливость в том ряду, увы, не первые и даже не вторые…
– И что?
– Беда-то вся в том, что в природе выживает сильнейший. Что не означает, к глубокому сожалению, что он окажется лучшим. Вся наша история, Катя, свидетельствует, что к власти всегда приходили люди, которых, как правило, больше всего интересовали не благополучие и благосостояние своих сородичей, своего народа, своего государства, а достижение своих личных амбиций…
Наверное, кого-то плохо учили в школе, и она наивно спросила:
– Жека, а вот мы там… обитали при коммунизме.
– Мы все, Катюша, – Малахов не удержался от широкой улыбки, – жили при продекларированном развитом социализме. Если разобраться, у нас имелась смесь несовместимого. Вот в Швеции была построена модель своего социализма, отличного от нашего, но куда более близкого к самому определению этого явления.
Немало удивленные женские реснички изумленно заколыхались:
– Жека, но у них же капиталистическая страна. Как же, интересно, можливо сочетать несовместимые понятия?
– У нас что, с тобой сегодня урок по политэкономии? – Малахов ласково дотронулся до раскрасневшейся женской щеки.
– Жека, но эдак занятно…
На него смотрели так мило и с такой мольбой, что он продолжил:
– Тут