Сравнение, использованное Цветаевой, подчеркивает творческий, поэтический, книжный характер путешествия героев, которые движутся не улицей, а воображаемой метафорической дорогой, возникающей в авторском сознании.
123
В опубликованном тексте: «Как вербный плясун – в спирту, / Как зубы в ознобном рту!» Вероятно, такой вариант показался предпочтительнее А. С. Эфрон. У Цветаевой в прозе «Чёрт» упоминается «вербная чертикова бутыль», черт, прыгавший в колбе, – воспоминание, связанное со сказкой, с тайной, игрой, с рифмой и поэзией.
124
В ЧТ-27 – запись 11 строфы, показывающая процесс выбора сравнения: Зелень земли ударяла в ноздри Нюхом так инок не чует чар Женских… 2. Нюхом так инок/ схимник не чует чар Женских… <…> Решить: либо животное, птица, простая аллегория <.> Либо: иносказание <:> схимник <…> Если повести сравнение по буйволу и травам, либо знахарю и травам <,> то выходит: как я знаю травы так и буйвол их не знает. Я же <хотела> я вижу/ чую так как и буйвол не чует трав… Лучше повести подобие по простоте: без схимника, хотя и жаль <,> т.е. травы, места и что-то для зрения и прямые, открытые подобия, которые ямогла бы принять на себя». РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 27, л. 7 об.
125
В ЧТ-27 – запись к этому эпизоду: «NB! Все эти подобия должны быть положительные, радостные, и в поле моего зрения, т.е. из обихода данной природы. Потому страхов (схимник) не годится. Искать плюсового. Ну, с Богом! Можно летчика и ландшафт. Рельеф / В очи так летчик не зрит рельефа / планет». РГАЛИ, ф. 1190, оп. 3, ед. хр. 27, л. 11.
126
В публикации «Автобуса» А. С. Эфрон – 13 и 14 строфы (нумерация строф поэмы здесь – по БП-65), которых нет в беловом авторском тексте, взятые публикатором из ЧТ-27 (л. 6), из нее Цветаева переписывала поэму в БТ-7: «Позеленевшим, прозревшим глазом Вижу, что счастье, а не напасть, И не безумье, а высший разум: С трона сшед – на четвереньки пасть… Пасть и пастись, зарываясь носом В траву – да был совершенно здрав Тот государь Навуходоносор – Землю рыв, стебли ев, траву жрав» – В ЧТ-27 (л. 15—16) Цветаева дает уже новый вариант этого эпизода, с повтором двух стихов о Навуходоносоре. Публикатор обратился к первоначальному, видимо, руководствуясь чисто эстетическими причинами.