Садовник. Я создал вас, мои девочки, и полюбил…. Анна Данилова
пришла совершенно отчаянная мысль примерить Натину одежду. Воспользовавшись тем, что никого нет дома, Катя вошла к Нате в комнату, достала из шкафа ее белье, несколько блузок, юбки, платья и стала их по очереди надевать на себя. Как это ни странно, но все вещи оказались ей впору. Но смотрелись, конечно, совсем по-другому.
В дверь постучали. Катя быстро оделась и открыла. Никого.
Вздохнув, она поставила на поднос коробку со шприцами и лекарствами, и направилась в палату, где лежала пациентка, представлявшая собой большой интерес для Кати. Что должна испытывать женщина, на которую было совершено покушение на убийство? Кто и за что хотел ее убить? Что такого она могла сделать, чтобы ее кто-то приговорил к смерти? Все эти вопросы не находили ответов. Таня вела себя так, словно попала в больницу из-за простой царапины, а не из-за достаточно глубокой раны в области сердца. Ведь это просто чудо, что нож – Катя была уверена, что это был именно нож – не коснулся жизненно-важных сосудов и самого сердца. Хотя разрез был довольно-таки странный…
На тумбочке возле кровати стояла тарелка с вишней. В палате кроме Тани никого не было. Она лежала с отрешенным видом и смотрела в потолок.
– Как мы себя чувствуем? – стараясь держаться нейтрально при сильном желании как-то сблизиться, прикоснуться к тайне, спросила Катя.
– Никак, – отрезала пациентка и повернула голову к стене. – Достали уже…
– Кто достал?
– Сначала инспектор какой-то пришел, сегодня следователь. Ходят, задают одни и те же вопросы, пишут и пишут… Николая взяли. Тоже мне, нашли убийцу. Да он и мухи не обидит.
– Но ведь в квартире кроме вас двоих никого не было? – затаив дыхание спросила Катя, набирая лекарство шприцом.
– Не знаю… Ничего не знаю.
– А у вас дети-то есть?
– Общих нет. У него дочь есть. Если, конечно, так можно сказать. Взрослая.
– А она с вами живет?
– Иногда.
Понимая, что вопросов и так задано больше чем достаточно, Катя, сделав уколы, хотела было уже выйти из палаты, как вдруг услышала:
– Хотите вишен?
– Что?
– Вы бы посидели со мной. Мне тут вишню принесли, а я одна есть не люблю.
Катя вернулась и села рядом на стул. Она смотрела на бледное осунувшееся лицо Тани, огромные, почти фиолетовые глаза с сиреневыми кругами и ловила себя на том, что возле нее лечится от своего горя. Да, ей стыдно было признаться в том, что в эту минуту она примеряет СВОИ несчастья на Танины. И конечно, на фоне этой страшной трагедии уход из ее жизни Банка представился не таким уж и значительным. Она взяла горсть прохладных, мокрых от воды вишен и поднесла к губам.
***
НАТА ВЕРНУЛАСЬ ДОМОЙ и заперлась в своей комнате. Ей предстояло все обдумать. Прикрепив к мольберту большой лист бумаги, она достала коробку с рисовальным углем и провела несколько жирных черных