Круги своя. Рассказы. Вероника Батхан
подала тотчас – густой, горячий, со сливками, с пенкой, с изумительными маленькими пирожными на тарелочке.
– Попробуйте, вам сразу станет легче. Не стесняйтесь пожалуйста! Ну!
Отвернувшись к окну, чтобы не смущать девушку, Элиас исподволь наблюдал за ней – как деликатно она ест, маленькими глотками отпивает сладкий напиток, хотя явно голодна. Как просыпается под кожей румянец, как поблескивают во рту аккуратные зубки – кто придумал, что китайские женщины их чернят? Машинально, не отвлекаясь от размышлений, Элиас сложил из салфетки журавлика – в южном порту одна гейша в перерывах между утехами научила его мастерству оригами. При виде бумажной птицы Юэ бешено закивала. «Да, да, да!» говорило её лицо. Девушка выхватила из подставки на столе зубочистку, обмакнула её в гущу какао и прямо на блюдце нарисовала странную птицу с шестеренками вместо глаз. А потом ухватила Элиаса за рукав и потащила назад – тот едва успел крикнуть хозяйке «запишите на счет».
В лавочке взволнованная Юэ жестами попросила помочь – снять со стены большой шелковый экран, расписанный аистами и бамбуками. За ним оказалась дверь, украшенная щитком с иероглифами. Тонкие пальцы Юэ выбили замысловатую дробь и замок щелкнул, открывая проход. Тотчас сам собой зажегся газовый рожок, осветил комнатку, выглядящую уютной по сравнению с хаосом лавки. Там были птицы.
В первый момент Элиас подумал, что в клетках сидят настоящие соловьи и щеглы, но тут же понял ошибку. Игрушки, десять или около того клеток с фигурными прутьями. Элиас поочередно рассмотрел их, ощущая спиной внимательный взгляд девушки. Может ли быть, что старика убили из-за дорогой безделушки? Сколько стоит одна птица – золотой, три, пять?
Последнюю мысль он произнес вслух. Юэ написала в воздухе цифру. Сто золотых монет. Стоимость рыбачьей фелуки на дюжину гребцов, с сетями, кедровой мачтой, компасом и бочонками под треску. За что?! Кто в городе может позволить себе выложить столько золота за игрушку?
Недоумевая, Элиас взял в руки ближайшую клетку – там сидела желтая канарейка. Сама птица оказалась металлической, под пышными перышками ощущался жесткий каркас. И на брюшке у неё был ключ, такой крохотный, что лейтенант едва зацепил его ногтями. Оборот, другой, третий… Механическое тельце затрепетало. Птица расправила крылышки, встряхнулась, словно живая, спорхнула в клетку и зачирикала. Пение её походило на мелодию музыкальной шкатулки – томительное, нежное, с капелькой грусти. Элиас вдруг вспомнил милое личико Мери, своей невесты. Она отказала жениху безо всякой причины, Хорн вспылил и отправился в армию, уехал с хайлендерами в бунтующий Раджпутан. А Мери в тот же год умерла от туберкулеза – она узнала, что заболела, и решила не становиться обузой любимому человеку. Легкий вздох привлек внимание лейтенанта, он взглянул на Юэ и увидел, что девушка покраснела, словно бы от стыда. Надеюсь, китайцев не учат читать мысли?
Закрыв клетку Элиас захотел завести другую птицу, но девушка