Хранитель понятий. Александр Логачев
и воротником, а под ней такая срань, что мать его – вытатуированные листочки, цветочки и ягодки. И это на торсе здорового двадцатилетнего типа Алена Делона!
Засевшему за кулису битюгу не подфартило и с тылу. Там его презрительно обфыркали переодевающиеся в душной тесноте полуголые девицы. Каждой он в пупок дышал по росту, каждую задушил бы со смаком собственными мослами, не будь у него делов поважнее.
– Какой невежливый мужчинка, – в никуда аукнула одна блондинка, без смущения освобождая от приплясывающих сисек люминисцентный бюсгальтер.
– Надо позвать охрану, – вяло поддакнула вторая блондинка, так и сяк прилаживая парик.
– Мои галифе никто не видел? – втискивалась в теснейшую майку третья блондинка.
– Спроси у этого дядьки, может, он – фетишист? – разделалась с париком вторая и принялась попадать длинной, будто ствол снайперской винтовки, ножкой во что-то ажурное и прозрачное вроде неглиже.
От манекенщиц одуряюще перло кислыми духами. Где-то рядом колонка сюрчала в зал такой же кислой музычкой. Битюг прел в кашемировом пальто, и казалось, совершенно не слышал покалывающих спину девичьих оскорбушек. Также он не спешил вытаскивать из кармана черно-белую листовку «Голосуйте за...» с портретом, он уже вызубрил застигнутую там личность назубок.
Приторная музычка захлебнулась.
– А сейчас, – загудел микрофон, – свою коллекцию женских клубных нарядов представит молодой модельер Олег Соломенко!
Модельные мальчишечки гуськом, расшаркиваясь, убрались за противоположную кулису подиума.
– Ну же, сервант, отвали с прохода, – несмело постучала костяшками пальцев в кашемировую спину та, что при парике.
Но «сервант» не отвалил. А тот – правый битюг, что подпирал стену – ляпнул пятерней по выключателю, будто муху бьет, и под потолком вспыхнули помпезные люстры фраерского хрусталя. В зале оторопело затрясли чубами и серьгами. В зале сонно промаргивались богемные бобры и суслики. Высунув мурло из-за кулисы, щурясь на режущий свет, «сервант» спешно стал отщелкивать глазами одно потеющее в зале лицо за другим. А потеющие в зале персоны продолжали недоуменно вертеть головами. Типа, непонятка.
Так продолжалось секунд десять. И уже из-за центрового столика организаторов шоу какой-то прыткий молодой человек заспешил к врубившему верхний свет гоблину под лозунгом «Что вы себе позволяете?». Но держащий лапу на пульсе выключателя детина не дал юноше всласть повозмущаться и нарваться на кулак. Уловив микронный кивок от напарника со сцены, детина благополучно вырубил свет и без суеты и спешки отчалил обратной дорогой.
Ропот со стульев его не касался. С напарником он пересекся в предидущем зале, где по прежнему дремал по стойке смирно бармен, но две официантки уже сгребали объедки на подносы.
– Куда теперь? – рассеяно теребя черно-белую предвыборную листовку в кармане, спросил тот, который имел удовольствие пообщаться с фотомоделями.
– В «Талеон», –