За пригоршню астрала. Игорь Чубаха
как грязным снегом, пузатых и стройных, жестяных и медных созданий, словно гигантские шахматные фигуры в предбоевом порядке. – Это, – палец небрежно представил металлический, отсвечивающий мыльно-розовым чайник, – Сбитенник второй половины восемнадцатого века из Нижегородской губернии. Медь, красно-коричневая патинировка. Сбитенники предшествовали самовару. – Стас посмотрел, произвело ли сказанное какое-либо впечатление на гостя. Слушает, и то хорошо. – Далее мы можем видеть, – Стас заметил, что сбился на манеру третьеразрядного экскурсовода, но что-либо менять не стал. Было бы ради кого. – Выполненный из никелированной меди дорожный самовар-куб. Такие самовары делали на протяжении всего девятнадцатого века. Но это так, ширпотреб. А вот следующий экземпляр действительно достоин внимания: желтая медь, приблизительно 1870-й год. Самовар в виде петуха, украшенный орнаментом в подражание резьбе по дереву… – кажется, экскурсовод увлекся.
– Хватит. – Оборвал плавную речь частного торговца антиквариатом гость и встал. Был он никак не меньше двух метров росту при соответствующем телосложении. Этакой дылде для грабежа никакое оружие не требуется, одними пудовыми кулаками сладит. Впрочем, и Стас умел постоять за себя – профессиональный навык. Не зря он не задвинул ящик стола с кортиком.
– Хорошие у тебя штучки-дрючки. Только мне их не надо, – веско сказал гость. – И картины у тебя красивые, – зевнул гость, и где-то далеко за усищами и бородой мелькнули желтые зубы. – Но мне они тоже до лампочки. – Гость с непонятной грустью обвел глазами стены кабинета.
Стас терпеливо ждал. Должна же у визита быть цель. От дальней стены по кабинету поплыл утробный гул: ворчание разбуженного зверя. Визитер не шелохнулся на звук, только широко раздулись ноздри и глаза стали еще колючей. А от стены, где зверь проснулся окончательно, покатилось глухое и дребезжащее: Бум! Бум! Бум!.. И так шесть раз через равные промежутки времени. А затем на старом лаковом корпусе с замогильным скрипом открылась дверца, из нее вынырнула облупленная механическая кукушка и уныло икнула положенное число раз.
– Вот, – сказал гость, припечатав левой рукой к плоскости стола поверх газеты мятую бумажку. – То, что мне нужно. – И нехотя убрал пятерню, словно даже одна бумажка ценилась им неимоверно, а уж за то, что на бумажке нарисовано, и голову отдаст. Кажется, именно бой часов подтолкнул его под руку.
Стас ждал, что еще посчитает нужным сказать гость. Однако визитер только сверлил торговца глазами. Дескать, и так ясно. Взгляд гостя приятностью не отличался, до мурашек неуютно становилось под таким взглядом.
Тогда Стас потянул бумажку по столу к себе. На бумажке не ахти как было изображено твердым карандашным грифелем что-то похожее на подкову – закорючки, покрывавшие нарисованный предмет, старославянскую вязь напоминали очень отдаленно.
– О, у вас чудесный вкус, надеюсь, и доходы соответствующие. Ну? – приправив нехитрой лестью разглядывание рисунка, потребовал объяснений Стас. – Это гривна?
–