Злаки Зодиака, или Ижица-файлы. Игорь Чубаха
Перов, загипнотизируешь под личную ответственность, я после с ним разберусь.
Она отправилась в кабинет переваривать вновь открывшиеся обстоятельства, впрочем, путешествия по коридору хватило, чтобы понять главное. Храпунов теперь – проблема глобальная, и решать ее следует со скоростью нейтрино. Переступая порог собственных апартаментов, она уже имела в голове название для операции – «Блудный сын».
Дина Матиевна воздела глаза на портрет Циолковского, тот был угрюм.
Храпунову снилось, будто он выпутался из развешенных флагами влажных простыней и негромко постучал в балконную дверь – постучал снаружи. За стеклом мелькнуло удивленное, но не очень, лицо Марьи Семеновны. Максим прекрасно отдавал себе отчет, это происходит именно во сне, разбираться, кто такая, по сну ему хорошо знакомая, Марья Семеновна, было лениво.
– Когда же ты, Юра, уже повзрослеешь? – мягко пожурила Марья Семеновна, отпирая лоджию, – Остепениться тебе следует, – шепотом сказала она, когда Храпунов мимо нее протискивался в сумрачную комнату, – А чтобы остепениться, нужно или жену найти, или машину купить, – шепотом посоветовала она, закрывая балконную дверь. – Машина надежнее, по вечерам в барах не сможешь штаны просиживать.
Отстраненной от сна частью мозга Максик прикинул, не вещий ли сон свалился на его голову? Слишком подробный и реальный по фактуре. Но сюжет завораживал, и мысль как мелькнула, так и растаяла без следа.
– Даша спит? – для порядка спросил Максим, наяву понятия не имеющий, кто такая эта Даша, – Как она сегодня?
– Да все так же, – грустно вздохнула Марья Семеновна, по ее осунувшемуся лицу легко было смекнуть, что хозяйка не приклонила головы всю ночь.
– А что врач этот модный?
– Да все они одинаковы, хоть модные, хоть не модные, – без обиды, но с горечью поделилась хозяйка.
– Никаких улучшений? – Максим мельком отметил, что на переднике женщины появилась новая заплатка. Он бы с радостью дал денег, но знал, что здесь ни за что не возьмут. И тут же реакция бодрствующей половины сознания – во сне действовал не совсем реальный Храпунов, а подделка под Храпунова с чуждыми позывами души.
И все крепче не нравился морфейный реализм, такие яркие сны добром не кончаются. И что еще беспокоило – отстраненная от сна часть сознания над гуляющим по сну Лжемаксимом не имела никакой власти, а случись что, отвечать подлинному Храпунову.
– Никаких, – удрученно опустила красные от вечной стирки руки Марья Семеновна.
– Тогда поступим так, – Максим достал из кармана баночку с мазью, – Мажьте Даше между указательным и средним пальцами правой руки, как заснет, каждую ночь. А грех… Грех я на себя возьму, одним больше, одним меньше…
Вот уже какие-то неведомые грехи на себя писать начал, дарвинист скарабейный! Опять во второй половине мозга возник вопрос: не вещий ли сон. Эта же половина головы попыталась вспомнить, какая ночь снаружи, и главное, какое время?[5] Тщетно.
–
Вещие сны приходят с часу до трех ночи по понедельникам и пятницам