.
он назидательно воздел указательный палец, – хорошее питание, физический труд – самое главное. До чего ты себя довел в такие годы? Куришь, небось, как паровоз?
«Точно – курить, – подумал Котиль, – будет легче».
Он никогда не курил, так, пробовал в детстве, позже баловался по пьянке. Но сейчас он вдруг понял, как это люди курят, и почему не могут или не хотят избавляться от этой привычки. Он представил, как подкуривает, затягивается, как горячий дым врывается в легкие, проникает в кровь, в каждую клетку тела, принося наслаждение и рождая силу.
– Сейчас молодежь вся курит и пьёт, – отозвался второй старик с обвисшими щеками и подрагивавшей от нервного тика головой. – Испаскудились, порядка нет…. У меня сын умер. Заболел и умер. А что ж – бездельничал, курил да пил, на работу идти не хотел, вот и умер. На буровой вон зарплата хорошая, стабильная; иди, работай и живи, как человек! А он – вкалывай, говорит, там, как раб. А что ж – просто так деньги дают? И пропала жизнь.
– Да, на буровой хорошо платят, – согласился первый. – Начальник буровой, Бардаганов, молодец, дисциплину держит.
– Да весь город буровая, считай, кормит.
– Так и есть.
– А эти, активисты всякие, протестуют, чтоб закрыли.
– Чтоб люди без работы сидели!
– Враги народа, иначе не скажешь.
– На деньги тех, понятно откуда…
– Сейчас поразводилось сволочей всяких…
– Давить надо, порядок нужен!
– Расстреливать, как при Сталине!
– Был порядок, была страна! А сейчас…
– Но Бардаганов не даст!
– Шею любому свернет!
– Не попустит!
7
У профессора с утра побаливала голова, он был хмур. Большие, покрытые возрастными пятнами руки он сложил на столе, глаза глядели то на бумаги, то мимо Котиля, сидевшего в кресле по другую сторону стола.
– Я знаю, что это всё не просто так, поэтому не врите мне.
Котиль посмотрел профессору в глаза. Тот поднялся и отвернулся к окну, опустив руку в карман белоснежного халата.
– Мы спасли вам жизнь, – медленно проговорил он, не поворачиваясь.
– А стоило ли, профессор?
Тот обернулся, укоризненно взглянул на посетителя и снова сел.
– Вы так легкомысленно относитесь к собственной жизни! – повысил он голос. – Конечно, стоило! В любом случае – стоило!
– Так что же со мной? Это какой-то эксперимент?
– Я не имею права говорить об этом.
– Я подопытный кролик?
– Я уже говорил – вы были обречены. Слишком сильное отравление, ничего сделать было нельзя.
– Но что-то же вы сделали?
– Мы спасли вас. Мы можем поддерживать вашу жизнь и дальше.
– Каким образом?
– Вы должны лечь к нам в институт.
– Я не хочу никуда ложиться! Скажите, что со мной, как мне жить дальше?!
Профессор помолчал, глубоко задумавшись, затем тихо произнес:
– Подробно