Под прикрытием. Даниэла Стил
хотя бы мяч ее украсит, подумал он. Маршалл давно собирался обставить свое жилище как следует, но времени катастрофически не хватало (даже ночевать там ему доводилось нечасто), к тому же он по-прежнему не чувствовал себя в Джорджтауне дома. Как и пятнадцать месяцев назад, единственным домом для него оставалась построенная им из пальмовых стволов хижина в глубине колумбийских джунглей, где он был так счастлив.
Правда, в последнее время Маршалл стал вспоминать о Паломе не так нестерпимо-остро, как раньше, и все же его рана сильно болела. Он все так же ненавидел Рауля, все так же мечтал отыскать его и поквитаться с ним за смерть любимой женщины и ребенка. От знакомых из Управления Маршалл знал, что империя Волка прекратила существование, но сам барон недавно вернулся в Колумбию, чтобы начать все с начала. У него был новый лагерь – так же, как и прежний, спрятанный в глухих джунглях, но там уже работал новый внедренный агент. К сожалению, парень занимал одну из низовых позиций, поэтому информация, которую он передавал в центр, была не особенно значимой, а подняться на более высокий уровень ему скорее всего не светило. Урок пошел Раулю впрок: после того как его ближайший помощник оказался внедренным оперативником, он удвоил осторожность и теперь не доверял вообще никому. Да, Маршаллу удалось обмануть бдительность Волка, но тот все равно остался победителем: убив Палому, он нанес врагу удар в самое сердце.
В июле Маршаллу позвонил Билл Картер, которому не терпелось сообщить последние новости. Внедренный агент сумел передать координаты нового лагеря Рауля, и спецназ совершил на логово Волка налет. На этот раз американцы действовали аккуратнее: они использовали только своих людей, избегая любых контактов с местной полицией, поэтому рейд завершился полной победой. Лагерь был уничтожен, Рауль и двое его братьев – убиты. Об этом Билл и спешил сообщить коллеге – ему казалось, новость должна принести Маршаллу облегчение, но этого не случилось. Маршалл выслушал Билла довольно-таки равнодушно: гибель Рауля не могла ни заполнить пустоту у него внутри, ни вернуть Палому. Она умерла, и он никогда больше не увидит и не обнимет ни женщину, которую так любил, ни своего ребенка, который так и не появился на свет. То, что Рауль мертв, было лишь справедливо, но ничего не меняло. Не могло изменить.
Весь следующий день Маршалл провел как в тумане: он вспоминал Палому, Рауля и свою жизнь в джунглях, которая когда-то была для них общей. Он вспоминал, как бережно обнимал любимую, как прижимал ладони к ее огромному животу, как наслаждался бренди и сигарой в обществе Волка. Несмотря ни на что, эти воспоминания были ему дороги как о дружбе как таковой, но сейчас Маршалл чувствовал, как они уходят, отдаляются, тают в омуте прошедших дней, и от этого боль потери становилась острее. Умом он понимал, что жалеть о прошлом глупо, но его израненная душа все еще тщилась вернуть то, что вернуть было нельзя.
Кто-то осторожно потянул его за рукав, и Маршалл, понуро стоявший на посту у дверей лонг-айлендского особняка,