Механизмы. Виктор Семенов
знаю… Даже не уехать, наверное, а работать там. Страшно, что не справлюсь…
– Пробуйте, – посоветовала Аня. – Вернуться можно всегда. Не понравится – вернетесь. А не попробуете – будете жалеть. Я была в процессах и в Питере, и в Москве, и в Красноярске – везде люди: две руки, две ноги, голова. Иногда, правда, такое писали в исках, что думалось – нет головы. Но приходила в суд, смотрела – вот она, на плечах, все в порядке… Пробуйте.
– Подумаю… – Ольга встала, и, протянув Ане руку, застучала каблучками к лестнице.
Минут через десять появился Павел Евгеньевич.
– На решение ушла, – с улыбкой заявил он Ане, – говорил же…
– А вы везунчик, – улыбнулась та в ответ. – Вписать вас в доверенность, что ли, для фарта?
– Проходите в зал, – буркнула Павлу Евгеньевичу помощница судьи, и они вдвоем скрылись за грязно-коричневой дверью. Через три минуты, улыбаясь, краевед вышел из зала:
– Удовлетворили. Аня, давайте быстренько – и пойдемте пить чай.
– Да я быстро, у меня первое заседание, а этих деятелей нет. Да и Власова, как я поняла, любит подумать…
– На одиннадцать, документы… – голова из зала грозно посмотрела на Аню.
– Ведите себя хорошо, – улыбнулась Аня. – Я мигом…
И зашла внутрь.
– Откладываемся, – заявила судья, как только появилась Павлова. – Племенной завод прислал ходатайство о невозможности явки и просит перенести заседание. Откладываемся на пятое сентября. Возражения?
– Уважаемый суд, вы понимаете, что истец – петербургская фирма, я буду ездить в процесс оттуда?
– Возражения?
– Нет.
– Слушанье откладывается на пятое сентября. До свидания.
– До свидания, – ответила Аня и, забрав документы у помощницы, вышла из зала.
Павел Евгеньевич привел Аню в кафе под названием «Лесная сказка» и, усадив за столик у окна, спросил:
– Ты на машине?
– Да, оставила где-то рядом с судом…
– На Пушкинской, наверно. Чай будешь? Или по кофейку? Медовик?
– Какой медовик в такую ночь? – засмеялась Аня. – Давайте просто кофе.
– Давайте.
Сделав заказ, Павел с хитринкой взглянул на Павлову:
– Вернемся к стихам. Прочтешь или упрашивать? Когда начала?
– В детстве маленько. Потом в студенчестве. Рассталась с парнем, поплакала в подушку, взяла ручку с бумагой, думаю: напишу что-нибудь лирическое, девчачье, про любовь – и отпустит. А получилось, что-то странное…
– Почему странное?
– Даже не знаю… Что-то цинично-сатиричное вышло… Вот:
Я смотрела на него, рыдая от восторга,
А теперь курю гашиш на ступеньках морга.
– Ну да, – промычал Павел Евгеньевич, – не совсем девчачье…
– Вот именно. И полилось такое. У меня чувство юмора своеобразное, да, но не до такой же степени…
– Еще прочти.
– Уверены?
– Читай.
– Пыталась написать стишок – поздравленье своему знакомому парню Саше, рыжему, как ирландцы из голливудских