Пять пьес. Александр Амфитеатров

      Навряд тебя отпустить Рогволод.

      Холоп ему я что ли?

      Он нечает

      Души в тебе, где посадить, не знает,

      И, кажется, никто другой, как ты,

      Княжны Рогнеды суженый.

      Я сватал:

      Согласен князь – Рогнеда не согласна.

      Она горда, как Фрея. Мало я

      Имею, видишь, подвигов и славы,

      Чтобы назвать ее женой; нельзя

      Связать свое блистательное имя

      С моим ей темным именем. Короче:

      Она меня не любить. Вот, Гаральд,

      Причина, почему я уезжаю,

      Зачем хочу попробовать свой меч

      На витязях славянского поморья.

      Рогнеда хочет славы: я не стар,

      Не трус, – за славою не станет дело!

      Останься. Руки мощные твои

      Нужнее много здесь, чем на Поморье.

      Не миновать нам с Киевом войны

      Из-за твоей красавицы, Рогнеды.

      Ужели ей в замужество идти

      За темного князька, рабыни сына,

      Изменою добывшего престол?

      И слышать о Владимире[4] не хочет

      Князь Рогволод. Неслыханная дерзость

      Такое сватовство!

      Что говорить!

      Родня не в почесть. Брать зарезал брата

      И по его невесту шлет сватов!

      Покойный Ярополк уже объявлен

      Был женихом Рогнеды.

      И княжна

      Его любила? да?

      Любить, не видев,

      Нельзя, а полюбила бы наверно:

      Покойник был могучий богатырь.

      Я знал его. С воителем Свенельдом,

      Опекуном его, мы свояки.

      Свенельд вскормил в нем истого нормана, –

      Он сапогов железных не менял

      На лыковые лапти!

      Удивляет

      Меня Владимир[5]: прямо на отказ

      Сам просится!

      А, может быть, отказа

      И надобно ему. Напасть на Полоцк

      Нельзя же без предлога. Он стоить

      С дружиною y самой нашей грани,

      И шлет сватов! Еще ли не насмешка,

      Еще ли не желает он войны?

      Боюсь, Ингульф, что выпряли нам

      Норны недобрую судьбу. Славянский князь,

      Играя с нами, взял вперед все кости,

      И, может быть, последние часы

      Теперь над нами носятся…

      Сам конунг.