Моя тропинка. О писателях, о литературе, о кино, о молодежи, о мифах и о себе. Петр Алешкин
его печатать, отдавать в набор хотя бы первую часть. А он снова и снова приводит пример с новорожденным ребенком.
– Но ведь, кровь, слизь смывает не мать, – говорю я, – купают новорожденного медсестры, акушерки… Подписывайте в набор первую часть, и работайте дальше.
– Нет, нет.
– Вам ведь Ванга писала, что роман будет опубликован через три года. Уже третий год идет, пытаюсь воздействовать на него авторитетом болгарской прорицательницы.
Еще до знакомства с Леонидом Максимовичем я прочитал книгу о Ванге. В ней, между прочим, было сказано, что к Ванге не один раз приезжал знаменитый русский писатель Леонид Леонов.
Когда мы с ним сблизились, он рассказал мне о встречах с Вангой, высоко оценил ее дар. Он ей верил, недавно написал ей письмо, в котором задал несколько вопросов о своем будущем, о будущем романа, о детях, и получил ответ от племянницы Ванги, Она была как бы секретаршей прорицательницы. Сама Ванга неграмотная. Леонид Максимович дал прочитать мне это письмо. Ванга писала, что роман «Пирамида» будет опубликован через три года, при жизни Леонова, что роману предстоит долгая жизнь, большой успех, что он повлияет на судьбу человечества.
Мы с Овчаренко и Дорошенко идем на разные уловки, убеждая печатать. Во время одной из встреч Ольга Александровна говорит, что газета «Московский комсомолец» печатает отрывки из книги «Молот ведьм» и все время упоминает Еноха?
– Да ну! – воскликнул возбужденно Леонид Максимович.
Дело в том, что идею командировки ангела на землю Леонов взял из апокрифа Еноха.
– Как интересно! А какого Еноха?
– Вашего. Там пишется, как Бог посылает ангела на землю, как он вступает в контакт с людьми.
Леонид Максимович хлопает себя по коленям, качает головой:
– Ай-яй-яй! – и обращается ко мне. – Не можете ли вы достать эту газету!
– Могу. – Я вижу, что Леонов сильно возбужден, встревожен этим известием и говорю, – Леонид Максимович, надо быстрее заканчивать работу и публиковать, а то все идеи романа распечатают.
Кстати, он постоянно просил меня никому не пересказывать сюжетные линии романа, опасался, что украдут.
– Конечно, конечно, – впервые согласился Леонид Максимович, и тут же засомневался. – Но я не подвел черту…
– Надо, чтобы книга работала на Россию, а то время уходит… – говорю я. – В русской литературе последние три-четыре года пустота, вакуум, и нужен толчок, который возродил бы интерес к русской литературе. Публикация романа, думаю, станет тем толчком, и литература оживет, заработает…
Мы пытались воздействовать на его честолюбие.
– Скоро приедет Солженицын, – говорит Ольга Александровна, – будет шум, и публикацию Вашего романа никто не заметит. Надо печатать скорее…
– Роман очень емкий, – продолжаю я, – и воздействовать он будет на читателей сильно, да и вообще на ход