Москва – Мадрид. Виктор Гришаев
будем есть?
– На твоё усмотрение, папа, – откликнулся Денис.
– Думаю, от полноценного обеда никто не откажется. И, подозвав официанта, он
сделал заказ.
Покончив с едой, Ирина повеселела.
– Матвей Фёдорович, спасибо большое за вкусняшки, – причмокнула она, облизывая пальцы и вытирая рукой открытый рот.
Отец, посмотрев на сына, осуждающе улыбнулся, но промолчал.
– А теперь рассказывайте, как у вас обстоят дела с учёбой? Ведь скоро зимняя сессия.
Сейчас же идут общеобразовательные предметы – высшая математика, физика, химия. Вы, наверное, ещё до конца не представляете, какой большой объём предстоит вам освоить. Если поймёте химию, а в частности окислительно-восстановительные реакции в органической и неорганической химии, то вам намного легче будет изучать биохимию, судебную и фармацевтическую химии на старших курсах.
– У меня с пониманием и с памятью всё в порядке. Я всегда любила химию, поэтому и пошла, учиться на фармацевтический факультет, – вызывающе посмотрев на Сибирцева, ответила Ирина.
– А у тебя Денис как дела? Не жалеешь, что пошёл по стопам отца?
– С учёбой у меня всё в порядке, да и в остальном всё хорошо, если не считать этого возникшего положения, – безрадостно ответил сын, глядя на отца потускневшим взглядом.
– Правильно понимаешь. Считаю, рановато вам ещё женится. Подружите, погуляйте, глядишь, и любовь нечаянно нагрянет. А где-то после третьего курса можно будет и вернуться к этому вопросу. Как в наши студенческие годы говаривали: фармакологию осилишь можно заявление в загс подавать, а когда фармацевтическую химию сдашь можно и замуж выходить. И он улыбнулся обезоруживающей улыбкой.
– Шутник же Вы, однако, Матвей Фёдорович! – вскинув брови, воскликнула Ирина.
– Почему шутник? – не переставая улыбаться, удивлённо спросил Сибирцев.
– Дело в том, что фармацевтическая химия сдаётся аж на пятом курсе.
– Вот и чудесно! Сколько времени будет у вас для познания друг друга. Счастливые студенческие годы. Красивая дружба. Завидую! – вставая, с ироничной мечтательностью произнёс Матвей Фёдорович.
– Ну, мне пора. И он, поцеловав в щёку ошеломлённую девицу и пожав руку сыну, направился к выходу.
После этой встречи Дениса словно подменили. Он ещё больше замкнулся, как бы ушёл в себя.
– Сынок, да не переживай ты так. Присядь рядом. Юноша опускается на диван. Она обнимает его и проводит ладонью по его вихрастой голове.
– Мама, какие же всё-таки у тебя ласковые и мягкие руки. Мне так хорошо дома, а там так тяжело. И он неопределённо махнул куда-то рукой.
– Ты молод, чертовски привлекателен! Встретишь ещё настоящую любовь.
– Папа, ты всё шутишь! Я что последняя сволочь! Как представлю, что где-то будет расти мой ребёнок, дурно становится. И срываясь на крик, бросает:
«Но дайте же мне, наконец, самому решить этот вопрос! Пожалуйста!»
Родители