Открытие себя (сборник). Владимир Савченко
Кривошеин. – Оно и понятно: пожалел человека, принял в аспирантуру вне конкурса, а я к нему всей спиной, скрытничаю. Не прими он меня – ничего бы не было. На экзаменах я плавал, как первокурсник. Философия и иностранный еще куда ни шло, а вот по специальности… Конечно, разве наспех прочитанные учебники замаскируют отсутствие систематических знаний?»
…Это было год назад. После вступительного экзамена по биологии Андросиашвили пригласил его к себе в кабинет, усадил в кожаное кресло, сам встал у окна и принялся рассматривать, склонив к правому плечу крупную лысеющую голову.
– Сколько вам лет?
– Тридцать четыре года.
– На пределе… В следующем году отпразднуете в кругу друзей тридцатипятилетие и поставите крест на очной аспирантуре. А в заочную… впрочем, заочная аспирантура существует не для учебы, а для дополнительного оплачиваемого отпуска, не будем о ней говорить. Я прочел ваш автореферат – хороший автореферат, зрелый автореферат, интересные параллели между работой нервных центров и электронных схем проводите. «Отлично» поставил. Но… – профессор взял со стола ведомость, взглянул в нее, – экзамен вы не сдали, дорогой! То есть сдали на «уд», что адекватно: с тройкой по специальности мы не берем.
У Кривошеина, наверное, изменилось лицо, потому что голос Вано Александровича стал сочувственным.
– Послушайте, а зачем вам это надо – переходить на аспирантскую стипендию? Я познакомился с вашими бумагами – вы в интересном институте работаете, на хорошей должности работаете. Вы кибернетик?
– Системотехник.
– Для меня это все равно. Так зачем?
Кривошеин был готов к этому вопросу.
– Именно потому, что я системотехник и системолог. Человек – самая сложная и самая высокоорганизованная система из всех нам известных. Я хочу в ней разобраться целиком: как все построено в человеческом организме, как связано, что на что влияет. Понять взаимодействие частей, грубо говоря.
– Чтобы использовать эти принципы для создания новых электронных схем? – Андросиашвили иронически скривил губы.
– Не только… и даже не столько это. Видите ли… когда-то было все не так. Зной и мороз, выносливость в погоне за дичью или в бегстве от опасности, голод или грубая нестерильная пища типа сырого мяса, сильные механические перегрузки в работе, драка, в которой прочность черепа проверялась ударами дубины, – словом, когда-то внешняя среда предъявляла к человеку такие же суровые требования, как… ну, скажем, как сейчас военные заказчики к аппаратуре ракетного назначения. – (Вано Александрович хмыкнул, но ничего не произнес.) – Такая среда за сотни тысячелетий и сформировала гомо сапиенс – Разумное Позвоночное Млекопитающее. Но за последние двести лет, если считать от изобретения парового двигателя, все изменилось. Мы создали искусственную среду из электромоторов, взрывчатки, фармацевтических средств, конвейеров, систем коммунального обслуживания, транспорта, повышенной радиации атмосферы, электронных