Открытие себя (сборник). Владимир Савченко
Валька… – Она положила руки на плечи Кривошеину, по-девчоночьи сморщила нос. – Ну почему ты такой?
– Какой? – спросил тот, чувствуя, что глупеет на глазах.
– Ну, такой – вроде и взрослый, а несолидный. И я, когда с тобой, – девчонка девчонкой… Валь, а где Виктор, что с ним? Слушай, – у нее испуганно расширились глаза, – это правда, что он шпион?
– Виктор? Какой еще Виктор?!
– Да ты что?! Витя Кравец – твой лаборант, племянник троюродный.
– Племянник… лаборант… – Кривошеин на миг растерялся. – Ага, понял! Вот оно что…
Лена всплеснула руками.
– Валька, что с тобой? Ты можешь рассказать: что у вас там случилось?!
– Прости, Лен… затмение нашло, понимаешь. Ну конечно, Петя… то есть Витя Кравец, мой верный лаборант, троюродный племянник… очень симпатичный парень, как же… – Женщина все смотрела на него большими глазами. – Ты не удивляйся, Лен, это просто временное выпадение памяти, так всегда бывает после… после электрического удара. Пройдет, ничего страшного… Так, говоришь, уже пошел шепот, что он шпион? Ох эта Академия наук!
– Значит, правда, что у тебя в лаборатории произошла… катастрофа?! Ну почему, почему ты все от меня скрываешь? Ведь ты мог там… – она прикрыла себе рот ладонью, – нет!
– Перестань, ради бога! – раздраженно сказал Кривошеин. Он отошел, сел на стул. – Мог – не мог, было – не было! Как видишь, все в порядке. – («Хотел бы я, чтобы оказалось именно так!») – Не могу я ничего рассказывать, пока сам не разберусь во всем как следует… И вообще, – он решил перейти в нападение, – что ты переживаешь? Ну, одним Кривошеиным на свете больше, одним меньше – велика беда! Ты молодая, красивая, бездетная – найдешь себе другого, получше, чем такой стареющий барбос, как я. Взять того же Петю… Витю Кравца: чем тебе не пара?
– Опять ты об этом? – Она улыбнулась, зашла сзади, положила голову Кривошеина себе на грудь. – Ну зачем ты все Витя да Витя? Да не нужен он мне. Пусть он какой ни есть красавец – он не ты, понимаешь? И все. И другие не ты. Теперь я это точно знаю.
– Гм?! – Кривошеин распрямился.
– Ну что «гм»! Ревнюга глупый! Не сидела же я все вечера дома одна монашкой. Приглашали, интересно ухаживали, даже объясняли серьезность намерений… И все равно какие-то они не такие! – Голос ее ликовал. – Не такие, как ты, – и все! Я все равно бы к тебе пришла…
Кривошеин чувствовал затылком тепло ее тела, чувствовал мягкие ладони на своих глазах и испытывал ни с чем не сравнимое блаженство. «Вот так бы сидеть, сидеть: просто я пришел с работы усталый – и она здесь… и ничего такого не было… Как ничего не было?! – Он напрягся. – Все было! Здесь у них случилось что-то серьезное. А я сижу, краду ее ласку!» Он освободился, встал.
– Ну ладно, Лен. Ты извини, я не пойду тебя провожать. Посижу немного да лягу спать. Мне не очень хорошо после… после этой передряги.
– Так я останусь?
Это был полувопрос, полуутверждение. На секунду Кривошеина одолела яростная ревность. «Я останусь?» – говорила она – и он, разумеется, соглашался.