Заграничные впечатления. Максим Горький
я учу сам себя, но я хотел бы, конечно, чтобы все люди учились понимать друг друга.
Если мы, люди, хотим встать ближе друг к другу, если мы верим в возможность духовного родства всех со всеми – мы должны говорить друг с другом обо всем, что тревожит нас, обо всем, что нам непонятно в душе другого и отделяет нас от него.
Больше внимания к человеку – вот что я всегда говорю, больше внимания к человеку, люди!
Больше желания узнавать людей – вот что я горячо рекомендую человеку.
Знание да будет нашею страстью, и если мы обратим его в страсть – тогда мы создадим наконец истинную религию всемирного единства людей, мы достигнем духовного родства всех народов земли, – только тогда, говорю я, мы создадим религию, достойную человека и человечества!
Город Мамоны
(Мои впечатления от Америки)
Над землей и океаном висел серый туман, мелкий дождь падал на темные здания города и мутную воду залива.
Эмигранты собрались на борту парохода. Молча и серьезно смотрели они вокруг пытливыми глазами надежд и опасений, страха и радости.
– Это кто? – удивленно спросила девушка-полька, указывая на статую Свободы. Кто-то из толпы ответил коротко:
– Американская богиня.
Я смотрел на богиню с чувством идолопоклонника и вспоминал героические времена Соединенных Штатов – шестилетнюю войну за независимость и кровавую битву между Севером и Югом, которую американцы раньше называли «Войной за уничтожение рабства». В памяти моей пронеслись блестящие имена Томаса Джефферсона и Гранта. Мне казалось, что я снова слышу песню о герое Джоне Брауне и вижу Брет Гарта, Лонгфелло, Эдгара Аллана По, Уолта Уитмена и другие звезды на гордом американском флаге.
Итак, это и есть страна, о которой десятки миллионов людей Старого Света мечтают, как о земле обетованной. «Страна Свободы!» – повторял я, не замечая в этот прекрасный день зеленой ржавчины на темной бронзе.
Я знал уже тогда, что война за уничтожение рабства называется теперь в Америке «войной за сохранение Единства», но я не знал, что за этим изменением названия кроется глубокий смысл, что страстный идеализм молодой демократии покрылся, подобно бронзовой статуе, ржавчиной, разъедающей душу коррозией торгашества. Бессмысленная и постыдная погоня за деньгами и за властью, которую дают деньги, – это болезнь, от которой люди страдают везде. Но я не знал, что эта ужасная болезнь достигла в Америке таких размеров.
Шумная суета жизни на воде, у подножья статуи Свободы, и на берегу, в городе, ошеломляет разум и вызывает чувство бессилия. Повсюду, как допотопные чудовища, бороздят воду океана огромные, тяжелые суда; мелькают, точно голодные хищные птицы, маленькие пароходы и катера. Кажется, что железо живет, что оно наделено нервами и разумом. Ревут сирены, подобно голосам сказочных гигантов, из сердитых уст раздаются пронзительные свистки, которые теряются в тумане, гремят цепи якорей, плещут волны.
И кажется, что всё – железо, камни, вода, дерево и даже сами