По Руси. Максим Горький
шляпу и помахивая ею в лицо свое. – Это – в двух словах. Все дело в том, что у нас нет уважения ни к себе, ни к людям, – вы замечаете? Ага? То-то-с!..
Его глаза снова помолодели, прояснились, он схватил меня за руку крепкими, приятно горячими пальцами.
– А – отчего? Очень проста; как я буду уважать себя, где я научусь тому, чего нет, понимаете – нет!
Он придвинулся еще ближе ко мне и вполголоса сообщил секретно:
– У нас, на Руси, никто не знает, зачем он. Родился, жил, помер – как все! Но – зачем?
Поручик снова возбуждался: краснело лицо, и нервные движения рук стали ненужно быстры.
– Всё это потому, государь мой, что нами – частью забыта, частью не понята, в главном же – скрывается от нас работа человека, так-то-с! И у меня есть идея… то есть – проект, да – проект… это в двух словах!
– Нн-о-у… нн-о-у, – докучно растекалось над могилами холодное пение маленького колокола.
– Представьте, что каждый город, село, каждое скопление людей ведет запись делам своим, так сказать – «Книгу живота», – не сухой перечень результатов работы, а живой рассказ о прижизненных деяниях каждого человека, а? Но – без чиновников! Пишет городская дума, волостное правление, специальная «Управа жизни», – я не знаю кто. Только – без чиновников! И – пишется вес! Все, что необходимо знать о человеке, который жил с нами и отошел от нас!
Он протянул руки к могилам;
– Я должен знать, за что положили свою жизнь все эти люди. Я живу их трудом и умом, на их костях, – вы согласны?
Я молча кивнул головою, а он торжествующе воскликнул:
– Ага, – видите? Обязательно – записывать всё, что человек сделал хорошо или поучительно плохо! Например: некто сложил печь, особенно спорую на тепло, – эапишите-с! Некто убил бешеную собаку – записать! Выстроил школу, замостил грязную улицу, первый научился хорошо ковать: лошадей, всю жизнь боролся словом и делом с неправдой – за-пи-ши-те! Женщина родила пятнадцать человек здоровых детей, – а! – это очень нужно записать: это великое дело – дать земле здоровых детей!
И, тыкая пальцем в серый намогильный камень со стертой надписью, он почти закричал:
– Под сим камнем погребено тело человека, всю жизнь свою любившего одну женщину – одну! – это нужно записать! Мне не нужно имен, – мне нужны дела! Я хочу, должен знать жизнь и работу людей. Когда отошел человек – напишите на кресте его могилы – «крест яко ярем», это надо помнить! – напишите для меня, для жизни подробно и ясно все его дела! Зачем он жил? Крупно напишите, понятно, – так?
– Да.
Поручик продолжал горячо, захлебываясь словами, махая рукою вдаль, на город:
– Они там – лгуны, они нарочно скрывают работу, чтоб обесценить человека, показать нам ничтожество мертвых и тем внушить живым сознание их ничтожества! Ничтожными легче править, – это придумано дьявольски умно! Да, конечно, легче! Но – вот я; попробуйте, заставьте-ка меня сделать то, чего я не хочу!
Брезгливо сморщив лицо, он точно выстрелил:
– Ап-параты!
Было странно видеть задор старика, слушать