Рекенштейны. Вера Крыжановская-Рочестер
которыми он сейчас хвастался, – ответил молодой человек спокойно.
– Веренфельс хорошо делает, что заботится о приобретении мальчиком более полезных знаний, – заметил граф, вставая.
– Ты уходишь, Вилибальд, а я хотела попотчевать тебя конфетами, которые привезла. – И графиня надула губки. – Беги скорей, Танкред, и скажи Сицилии, чтобы она дала тебя ящичек с инкрустацией, она, вероятно, уже вынула его.
– Я вернусь еще, чтобы отведать конфет, мне нужно сделать некоторые распоряжения на фазаньем дворе. Не хочешь ли пойти со мной, Арно? А вы, Готфрид, останьтесь, займите графиню и прочитайте ей хорошую проповедь об обязанностях рассудительной матери.
Веренфельс собирался уйти, но эти слова удержали его. Он понимал намерение графа установить во что бы то ни стало более дружеские отношения между учителем и матерью своего сына; но так как молодая женщина тотчас по уходе мужа откинулась на спинку кресла и закрыла глаза, то он, прислонясь к массивной порфировой вазе с цветами, молча устремил взгляд на красавицу. В небрежной, сладострастной позе она казалась олицетворенным искушением. Как бы почувствовав тяготевший на ней взгляд, Габриела вдруг открыла глаза.
– Я жду, милостивый государь.
– Что прикажете, графиня? – спросил он с некоторым удивлением.
– Что прикажете! – повторила она с насмешкой. – Я ничего не смею вам приказывать, это мне строго запрещено. Но я жду проповеди, которую мой муж поручил вам мне прочесть.
– Граф шутил, говоря о проповеди, графиня; я не имею никакого на то права. Но так как вы сами начали этот разговор, то позвольте мне вам сказать, что вы сделаете несчастным вашего сына, если будете продолжать относиться к нему так неблагоразумно. Красота ребенка может приводить в восхищение его родителей и всех его окружающих, но возбуждать в нем тщеславие, говоря ему о его физических преимуществах, по-моему, преступно. Нет ничего противней женоподобного мужчины, фата, хвастуна, который думает, что физическая красота может скрыть его невежество и его душевную пустоту. А таким человеком будет Танкред, уже напыщенный фатовством, если вы не остановитесь в своей слабости к нему. Вы раздражены против меня, графиня, и то, что я сейчас сказал, конечно, не понравилось вам; но Бог свидетель, что все, что я делаю и говорю, имеет целью лишь благо мальчика, порученного мне.
Габриела слушала, устремив взгляд на красивое, энергичное лицо учителя, но ответить она не успела, так как вбежал Танкред в сопровождении лакея, несущего колоссальную бонбоньерку; затем пришли оба графа. А немного спустя графиня сказала, что устала, и попросила отвезти ее в свои комнаты.
Как и предвидел доктор, в конце недели Габриела была вполне здорова и ее ноги исправно служили ей. Для нее это было все, так как ее подвижная натура не выносила покоя. Молодая женщина непрестанно придумывала новые развлечения, и Арно помогал ей в этом с большим рвением. Устраивал кавалькады, сельские праздники и приглашал всю семью провести один день у него в Арнобурге, что приводило в восторг графиню.