Проблемы морфологии и словообразования. Нина Арутюнова
же могут обособиться и получить самостоятельное употребление единичные основы слов.[36] Английские глаголы to burgle, to butch, to enthuse, to frivol, to laze, to peeve выделены путем регрессивной деривации из слов burglar, butcher, enthusiasm, frivolous, lazy, peevish. Ср. также в испанском языке образование существительного asco 'отвращение' путем обратной деривации от прилагательного asqueroso 'отвратительный'. Слово leva 'сюртук' возникло в результате отпадения элемента – ita, понятого как уменьшительный суффикс, в слове levita. Эти примеры еще раз свидетельствуют о том, что языковое сознание связывает с единичными компонентами (основой и аффиксами) определенное значение.
Следует обратить внимание еще на одно обстоятельство, подтверждающее сделанный вывод. При соединении единичных для данного языка основ с суффиксами отглагольного словопроизводства, выражающими отношения, близкие к грамматическим, полученные слова оказываются весьма сходными по своей смысловой структуре с обычными девербальными производными. Например, combustible осознается так же, как quemable, производное от глагола quemar 'жечь', хотя глагола combustir в испанском языке не существует. В этой области нередко наблюдаются случаи обратного словообразования. Ср. legislar от legislador, ilar от ilación, reivindicar от reivindicatorio и др. При словопроизводстве, построенном на четких семантических отношениях единственные в своем роде основы получают определенную семантическую наполненность. Так, основа существительного secreción 'выделение', несомненно, осознается как глагольная, и в нее вкладывается значение 'выделять'. Основы прилагательных fragante 'благоуханный, ароматный', permeable 'промокаемый', compatible 'совместимый' также ощущаются как глагольные, и с ними ассоциируются определенные значения. Следовательно, когда производные слова лишены идиоматичности, наличие значения у аффиксального элемента позволяет связать с производящей основой языковое значение, имеющее весьма четкие контуры, даже если эта основа не встречается в других комбинациях.
Приведенные соображения свидетельствуют о том, что критерий и, следовательно, приемы выделения значимых элементов слова (морфем) являются иными, чем критерий и приемы выделения элементов, действующих в словообразовании.
Указанная разница в приемах проявляется не только тогда, когда речь идет о единичных компонентах слова. Ее не менее важно соблюдать при анализе слов, в которых аффиксальный элемент получает новое, необычное для данной модели значение. Последнее нередко возникает в результате семантического развития слова, его переосмысления. Так, например, суффикс —ón, соединяясь с названиями частей тела, указывает на посессивность, выделяя доминирующее свойство субъекта. Ср. narigón 'носатый', cabezón 'большеголовый', barrigón 'пузатый'. Такие, слова, как pelón и rabón, также, возможно, первоначально употреблялись в аналогичном смысле. Затем в них возобладало отрицательное значение, ставшее прямым и единственным. В настоящий момент pelón означает 'лысый, безволосый', a rabón – 'бесхвостый', 'куцый'. Значение слова pelón стало ассоциироваться с глаголом pelar 'ощипывать', 'выдирать волосы', которому было придано страдательное значение. Антонимическое
См. [Смирницкий 1948: 25–26].