История одной политической кампании XVII в.. Андрей Алексеевич Булычев
е содержания совместных указов Михаила Федоровича и Филарета последних месяцев 1627 – февраля 1628 года. Первый был посвящен конфискации и сожжению сочинений Кирилла Транквиллиона с последующим запрещением торговать на территории страны любыми «литовскими» печатными изданиями и «письменными» кодексами, ввозимыми из-за рубежа. Историки датируют его обычно 1 декабря 1627 г. Второй, выпущенный в начале 1628 г., подробно описывал, по мнению ученых, процедуру изъятия произведений украинско-белорусской книжности не только из частных собраний городских и сельских жителей, но и из всех библиотек церквей и монастырей Московского государства.[2] При этом лишь немногие исследователи обратили внимание на существование еще более раннего, октябрьского, царского указа 1627 г. о воспрещении россиянам покупать «литовские» книги у иноземных «торговых людей».[3]
Новый свет на историю законодательного преследования властями Московии единоверной письменности Речи Посполитой во второй половине 20 – X гг. XVII в. проливают делопроизводственные материалы средневековых архивов Оружейной палаты, Посольского, Разрядного и Сибирского приказов, изучению которых и посвящена настоящая книга.
Появление этого исследования не было бы возможно без благожелательного участия коллег «по цеху», сделавших немало ценных замечаний во время обсуждения отдельных его разделов на заседании семинара «Социально-политическая и культурная история России XII–XVIII веков» (РГАДА), а также в многочисленных личных беседах. Поэтому автор считает своей приятной обязанностью выразить искреннюю благодарность за помощь и поддержку А. А. Турилову, Б. Н. Флоре, В. Г. Ченцовой, Ю. М. Эскину, Б. Л. Фонкичу, В.В.Калугину, А.В.Лаврентьеву, С.Н.Кистереву, Л.А.Тимошиной, А.В.Антонову, А. В.Малову, О. А. Курбатову, протодиакону А. Агейкину (РПЦ). Отдельная благодарность моей жене А. К. Булычевой, на чью долю выпало быть первым нелицеприятным читателем данной работы.
1. Законодательные акты конца 20-х – начала 30-x гг. XVII в
О запрещении свободного распространения украинских и белорусских книг в России
В конце XVI – первой четверти XVII столетий «литовские» печатные издания и рукописные кодексы совершенно беспрепятственно распространялись на территории Московского государства.[4] Ситуация радикально изменилась осенью 1626 г., когда царский указ в Путивль воеводам стольнику Б. М. Нагово (Нагому) и П. Н. Бунакову фактически ввел практику принудительной высылки за пределы страны книготорговцев из Речи Посполитой после досмотра их книжного «скарба» в российской столице. Формальным поводом для его принятия послужил прецедент, созданный во второй половине августа – сентябре теми же путивльскими администраторами, которые сначала задержали, а затем препроводили в Москву киевлян Матюшку Григорьева и Сеньку Селиванова вместе со всеми обнаруженными у них книгами.[5] Среди отобранных у «торговых людей» изданий имелись экземпляры Анфологиона (1619 г.), «Слова на латинов» Максима Грека (около 1620 г.), «Бесед на 14 посланий святаго апостола Павла» (1623 г.) и «Бесед на „Деяния святых апостол"» (1624 г.) Иоанна Златоуста, Акафистов (1625 г.), отпечатанные в типографии Киево-Печерской лавры. В их число входило и «Учительное Евангелие», изданное, вероятно, в Рохманове в 1619 г.[6]
Судя по перечню книг, изъятых у М. Григорьева и С. Селиванова, это была рядовая для тех лет торговая партия украинских изданий, часть из которых ранее не только подносилась киевским первоиерархом царю Михаилу и патриарху Филарету в подарок, но и охотно теми принималась без каких-либо явных «прещений».[7] Тем не менее осенью 1626 г. все эти книги вызвали недоверие у столичных цензоров, отчего продавцам поневоле пришлось вернуться к себе на родину в Речь Посполитую со всем привезенным товаром, без барыша.
Осенний указ 1626 г. упоминался во вступлении к более поздней грамоте из Государева Разряда в Вязьму воеводам, стольнику князю В. П. Ахамашукову-Черкасскому и Д. А. Замыцкому, и дьяку М. Сомову, составленной, по-видимому, между сентябрем – началом октября 1627 г. (документ № 1).[8] Такую датировку указной грамоты, от текста которой сохранилась лишь преамбула, можно аргументировать следующими соображениями. Во-первых, описание коллизии, сопровождавшей появление правительственного постановления осени 1626 г., снабжено пояснением: «в прошлом во 135-м году», что убедительно свидетельствует о времени составления самого документа после означенного года. А во-вторых, во введении к аналогичному приказному акту с изложением октябрьского царского указа 1627 г. сделана прямая ссылка на предшествующее распоряжение московского монарха, очевидно, близко совпадавшее с ним по содержанию: «И те книги из Киева и из иных из литовских городов мимо твой государев указ торговые люди привозят в Путивль и в ыные городы и продают для смуты всяким людем».[9] Иными словами, выпущенный в конце августа – сентябре 1626 г. первый законодательный памятник с его относительно мягкими условиями депортации иноземных книготорговцев создал столь необходимый для начала полномасштабной кампании юридический прецедент. Изданный
См.: Макарий (Булгаков), митрополит. История Русской церкви. М., 1996. Кн. 6. С. 298–303; Г-в А. (А. П. Голубцов). Судьба «Евангелия учительного» Кирилла Транквиллиона Ставровецкого // ЧОЛДП. 1890. Вып. 1. С. 535–575; Карташев А. В. Очерки по истории Русской Церкви. Париж, 1959. Т. 2. С. 101–102; Маслов С. И. Кирилл Транквиллион-Ставровецкий и его литературная деятельность: Опыт историко-литературной монографии. Киев, 1984. С. 172–177; Зеньковский С. А. Русское старообрядчество: Духовные движения семнадцатого века. Мюнхен, 1970. С. 71; Дзюба Е. Н. Просвещение на Украине и его роль в укреплении связей украинского народа с русским и белорусским: Вторая половина XVI – первая половина XVII в. Киев, 1987. С. 96; Голенченко Г. Я. Идейные и культурные связи восточнославянских народов в XVI – середине XVII в. Мн., 1989. С. 92–93; Опарина Т. А. Иван Наседка и полемическое богословие Киевской митрополии. Новосибирск, 1998. С. 156–173; Она же. «Прения с Евангелием учительным» Кирилла Транквиллиона-Ставровецкого в русской богословской полемике XVII века // Проблемы истории, русской книжности, культуры и общественного сознания: Сб. науч. трудов. Новосибирск, 2000. С. 185–193; Она же. «Книги литовской печати» в «спецхране» Московского Кремля // Славяноведение. 2002. № 2. С. 140–148; Лобачев С. В. Патриарх Никон. СПб., 2003. С. 45–46; Bushkovitch P. Religion & Society in Russia: The Sixteenth and Seventeenth Centuries. N.Y.; Oxford, 1992. P. 53, и др. Ср.: Uspensky В. A. The Schism and Cultural Conflict in the Seventeenth Century // Seeking God: The Recovery of Religious Indentity of Orthodox Russia, Ukraine, and Georgia. DeKalb, 1993. P. 110.
См.: Харлампович К. В. Малороссийское влияние на великорусскую церковную жизнь. Т. 1. Казань, 1914. С. 103—ИЗ; Исаевич Я. Д. Преемники первопечатника. М., 1981. С. 144–145.
См.: ИсаевичЯ.Д. Преемники первопечатника… С. 142–143; Голенченко Г. Я. Идейные и культурные связи… С. 88–89. Ср.: Опарина Т. А. Иван Наседка… С. 36.
Я. Д. Исаевич, датировавший почему-то это событие 1625 г., описал его как казус, отражавший настороженность московских властей к украинско-белорусской книжности во второй половине 1620-х гг. Причину появления таких настроений у правящей элиты исследователь предлагал искать во внутренних социальных противоречиях русского общества (Исаевич Я. Д. Преемники первопечатника… С. 144).
В сентябре 1626 г. имя автора рохмановского Учительного Евангелия, Кирилла Транквиллиона Ставровецкого, еще не приобрело в России громкой скандальной известности. Кроме того, книготорговцы вполне могли привезти и другое одноименное произведение (Евье, 1616 г.), принадлежавшее перу константинопольского патриарха Иоанна IX Агапита (ГонисД. Цариградският патриарх Калист I и «Учителното Евангелие» // Palaeobulgarica. 1982. № 2. С. 52–53).
См.: Харлампович К. В. Малороссийское влияние… С. 102; Опарина Т. А. Иван Наседка… С. 156.
Кн. В. П. Ахамашуков-Черкасский и Д. А. Замыцкий находились на воеводстве в Вязьме с 1626 по 1627/28 гг., а дьяк М. Сомов получил назначение в местную приказную избу 17 ноября 1626 г. Упоминаемые в указной грамоте Б. М. Нагой и П. Н. Бунаков служили воеводами в Путивле в 1626–1627 гг. (Барсуков А. П. Списки городовых воевод и других лиц воеводского управления Московского государства XVII столетия. СПб., 1902. С. 188).
РГАДА. Ф. 210. Оп. 9. Столбцы Московского стола. Д. 589. Л. 279; Там же. Д. 38. Л. 126.