История одной кошки. Гвен Купер
наконец начать сегодняшний праздничный ужин. Я, пытаясь скоротать время, сплю в местах, куда обычно не забредаю, когда Джош дома, например, на кошачьей кровати в Домашнем кабинете и на том месте на диване, где любит сидеть и смотреть телевизор Джош, когда ждет Лауру с работы. Однако я догадалась, что, если перевернуться на спину и притвориться крепко спящей, Джош скорее всего не станет тебя трогать.
– Она, кажется, так уютно устроилась, – однажды говорит он Лауре. – Жалко будить. – Когда он это произносит, мне становится жалко людей, которые постоянно совершают глупости, а потом об этом жалеют.
Меня снова и снова тянет на кухню, хотя к праздничному ужину готовить еще не начинали. Наверное, следует проводить здесь побольше времени, потому что именно на кухне живут самые лучшие вещи. В Нижнем Ист-Сайде на кухне я иногда находила предметы, на которых безумно весело было оттачивать свое мастерство охотника на мышей. Например, неуловимые зажимы, которые не дают хлебу выпасть из пакета, или пластмассовые соломинки, через которые Сара иногда пьет содовую. (Мне так и не удалось дать Саре понять, для чего же на самом деле нужны соломинки, хотя я много раз пыталась это сделать. Под конец я просто стала прятать их под холодильник или под диван, чтобы она не пыталась забрать их у меня, дабы использовать не по назначению). А еще на кухне есть масса восхитительных вещей, которые можно есть и пить, даже если не намечается праздничного ужина. Например, тунец в консервной банке или тоненькие пластинки индейки, которые живут внутри мятой бумажки в холодильнике. Саре пришлось перестать держать там сливки для кофе и сыр, когда врач сказал, что молочные продукты вредны для ее сердца. Возможно, если бы я приходила сюда почаще, когда на кухне сидят Лаура с Джошем, могла бы вновь получать эти небольшие угощеньица.
И хотя день тянется медленно, когда в замке наконец поворачивается ключ Лауры, я понимаю, что все равно еще относительно рано. На улице пока даже не стемнело. Я знала – Лаура переживает по поводу сегодняшнего вечера, но даже не представляла, что она настолько взволнована, что уйдет с работы пораньше.
Лаура с Джошем сегодня утром что-то сделали со столом, и он стал длиннее – чтобы можно было поставить семь стульев. Сейчас Лаура тянется к самой верхней полке буфета, чтобы достать скатерти-подстилки (те намного симпатичнее, чем резиновые коврики, которые она положила под мои миски с едой и водой – на них нет обидных картинок с изображением улыбающихся кошек). Потом она идет к шкафу в прихожей и достает оттуда две огромные, тяжелые коробки. Оттуда она начинает вынимать разноцветные тарелки и стаканы, которые в десять раз красивее, чем посуда, из которой они с Джошем едят обычно. Руки Лауры двигаются медленно, она бережно рассматривает каждую доставаемую тарелку. Когда вся посуда оказывается на столе, она выглядывает в высокие окна и наблюдает за голубями цвета кофе на противоположной стороне улицы. Она так долго не сводит с них глаз, что я тоже поворачиваюсь к окну, но, как обычно, голуби не делают ничего примечательного – только летают бессмысленными