P. S. Я все еще люблю тебя. Дженни Хан
нельзя держаться за прошлое только ради того, чтобы удержать его.
Похоже, это конец эпохи. Больше не будет «Марго и Джоша». Теперь уже навсегда. Я это знаю, потому что Марго плачет, и я слышу в ее голосе, что все кончено. В этот раз мы обе это понимаем. Все изменилось.
– Не позволяй этому случиться и с тобой, Лара Джин. Не окажись в таком положении, когда уже ничего не вернуть. Люби Питера, если хочешь, но будь осторожна со своим сердцем. Нам кажется, что любовь вечна, но это не так. Любовь может уйти, как и человек, даже не желая этого. Ничто не гарантировано.
Я сглатываю.
– Я буду осторожна, обещаю.
Но я даже не знаю, что это значит. Как можно быть осторожной, когда он мне так сильно нравится?
4
Марго со своей подругой Кейси уехала покупать новые ботинки, папа на работе, а мы с Китти лениво смотрим телевизор, когда у меня вибрирует телефон. Это сообщение от Питера. «Сходим вечером в кино?» Я пишу «Да!», затем удаляю восклицательный знак, чтобы не показаться слишком обрадованной. Но теперь сухое «да» выглядит лишенным энтузиазма. Я останавливаюсь на смайлике и нажимаю «отправить» прежде, чем успеваю окончательно зациклиться.
– С кем ты переписываешься? – спрашивает Китти, растянувшись на полу гостиной и уплетая пудинг. Джейми пытается облизнуть лакомство, но та качает головой и ругает его: – Ты же знаешь, тебе нельзя шоколад!
– Я переписываюсь с Питером. И, кстати, вместо шоколада там наверняка одна химия. Почитай этикетку.
Из всех нас Китти ведет себя с Джейми особенно строго. Она не берет его на руки, когда тот скулит, чтобы его подержали, и брызгает ему в мордочку водой, когда тот хулиганит. Этому сестренка научилась у нашей соседки через дорогу, мисс Ротшильд, которая оказалась настоящим дрессировщиком. Раньше у нее было три собаки, но после развода ей достался только золотистый ретривер Симон, а ее бывший муж получил право опеки над остальными двумя.
– Питер снова твой парень? – спрашивает меня Китти.
– Хм. Даже не знаю.
После вчерашних слов Марго о том, чтобы не торопиться, быть осторожной со своим сердцем и не оказаться в точке невозврата, я думаю, что какое-то время, может, даже лучше оставаться в состоянии неопределенности. К тому же как назвать то, у чего изначально не было названия? Мы были теми, кто делает вид, что они нравятся друг другу. Теми, кто притворяется парой. И кто мы теперь? Как бы все обернулось без притворства? Мы бы понравились друг другу? Стали бы встречаться? Этого мы уже никогда не узнаем.
– Что значит «даже не знаю»? – настаивает Китти. – Ты разве не должна быть в курсе, если ты чья-то девушка?
– Мы это еще не обсуждали. Ну, не официально.
– Значит, надо выяснить, – говорит Китти, переключая канал.
Я поворачиваюсь на бок и приподнимаюсь на локте.
– Но разве это что-то меняет? Я хочу сказать, мы же нравимся друг другу. Зачем навешивать какие-то ярлыки? Что изменится?
Китти не отвечает.
– Эй!
– Прости, давай поговорим после рекламы. Я пытаюсь телевизор смотреть.
Я