«Русская река»: Речные пути Восточной Европы в античной и средневековой географии. Т. Н. Джаксон
Этнография и география в большинстве античных географических произведений практически сплетались в один литературный жанр. Геродота, который после написания своей «Истории» именуется «отцом истории», вполне можно считать еще и «отцом географии», а также «отцом этнографии», поскольку и эти два аспекта составляли неотъемлемую часть его труда. Именно этнографический (а также страноведческий, историко—политический) элемент античных географических описаний делает античную географию важным источником для исторических штудий, в частности, и для темы нашей книги.
Вместе с тем историко—географическая информация о периферии античного мира, извлекаемая исследователями из произведений античных авторов, имеет специфические черты, которые во многом затрудняют позитивистское, прямое использование источника, заставляют развивать различные методические приемы, позволяющие раскрыть истинное положение дел, или же, наоборот, отказаться от возможности увидеть в этой информации реальные факты.
Прежде всего сложность проистекает из естественного закона информационного поля, согласно которому объекты, расположенные дальше от центра сбора информации, известны слабее, чем расположенные ближе к нему. Периферию античного мира составляли иностранные по отношению к грекам и римлянам – и часто враждебные им – государства, народы и племена, имевшие свою культуру и свои языки; понятно, что получение информации о географическом и политическом положении этих регионов было часто затруднено. Путешественники и ученые, торговцы и колонисты, наемники и члены посольств – все те, кто мог побывать «за границей», становились источниками информации, собиравшейся в «центре». Двуязычие людей такого сорта делало возможным знакомство не только с устной информацией, идущей от «аборигенов», но и с местной историко—географической литературой, которая становилась известной грекам. Со временем и эллинизированные «варвары», в свою очередь, смогли писать труды на греческом языке, внося и свой вклад в общий фонд географических знаний.
Такой канал получения информации часто предполагал значительную ее деформацию, вызванную языковым барьером, разницей менталитета и проч. (вспомним полумифические данные о территории Скифии и скифской истории и религии в знаменитом «Скифском логосе» Геродота, полученные им в Ольвии как от местных греков, так и от самих скифов, в частности, от Тимна, приближенного скифского царя Ариапифа).
Удаленность и малоизвестность периферийных областей ойкумены порождала в качестве своего рода компенсации за отсутствие реальных сведений многочисленные спекулятивные построения космологического, географического, этнографического, религиозно—мифологического и бытового характера.[1] Отсюда проистекают известные нам по античной географической литературе дискуссии о том, как выглядят очертания материков (теории о круглой, прямоугольной или трапециевидной суше), окружена ли суша океаном со всех
См.: