Собрание стихотворений. Афанасий Фет

      Не спится. Дай зажгу свечу. К чему читать?

      Ведь снова не пойму я ни одной страницы —

      И яркий белый свет начнет в глазах мелькать,

      И ложных призраков заблещут вереницы.

      За что ж? Что сделал я? Чем грешен пред тобой?

      Ужели помысел мне должен быть укором,

      что так язвительно смеется призрак твой

      И смотрит на меня таким тяжелым взором?

      Под небом Франции, среди столицы света,

      Где так изменчива народная волна,

      Не знаю отчего грустна душа поэта

      И тайной скорбию мечта его полна.

      Каким-то чуждым сном весь блеск несется мимо,

      Под шум ей грезится иной, далекий край;

      Так древле дикий скиф средь праздничного Рима

      Со вздохом вспоминал свой северный Дунай.

      О боже, перед кем везде страданья наши

      Как звезды по небу полночному горят,

      Не дай моим устам испить из горькой чаши

      Изгнанья мрачного по капле жгучий яд!

      Когда, измучен жаждой счастья

      И громом бедствий оглушен,

      Со взором, полным сладострастья,

      В тебе последнего участья

      Искать страдалец обречен, —

      Не верь, суровый ангел бога,

      Тушить свой факел погоди.

      О, как в страданьи веры много!

      Постой! безумная тревога

      Уснет в измученной груди.

      Придет пора – пора иная:

      Повеет жизни благодать,

      И будет тот, кто, изнывая,

      В тебе встречал предтечу рая,

      Перед тобою трепетать.

      Но кто не молит и не просит,

      Кому страданье не дано,

      Кто жизни злобно не поносит,

      А молча, сознавая, носит

      Твое могучее зерно,

      Кто дышит с равным напряженьем, —

      Того, безмолвна, посети,

      Повея полным примиреньем,

      Ему предстань за сновиденьем

      И тихо вежды опусти.

      Целый заставила день меня промечтать ты сегодня:

      Только забудусь – опять ты предо мною в саду.

      Если очнусь, застаю у себя на устах я улыбку;

      Вновь позабудусь – и вновь листья в глазах да цветы,

      И у суровой коры наклоненного старого клена,

      Милая дева-дитя, в белом ты чинно сидишь.

      Да, ты ребенок еще; но сколько любви благодатной

      Светит в лазурных очах мальчику злому вослед!

      Златоволосый, как ты, на твоих он играет коленях,

      В вожжи твой пояс цветной силясь, шалун, обратить.

      Крепко сжимая концы ленты одною ручонкой,

      Веткой левкоя тебя хочет ударить другой.

      Полно, шалун! Ты сронил диадиму с румяной головки;

      Толстою прядью скользя, вся развернулась коса.

      Цвет