Третий рейх на наркотиках. Норман Олер
Благодаря им разрешились две проблемы, самые насущные для немецкого общества 30-х годов. Когда нацисты пришли к власти, в стране было шесть миллионов безработных и всего сто тысяч плохо вооруженных солдат. К 1936 году, несмотря на продолжавшийся мировой кризис, в Германии была обеспечена почти полная занятость населения, а вермахт стал одной из самых боеспособных армий в Европе[74].
Множились и внешнеполитические успехи: ремилитаризация Рейнской области, аншлюс Австрии, «возвращение судетских немцев домой в рейх». Западные державы никак не реагировали на эти надругательства над Версальским договором – напротив, они шли на дальнейшие уступки в надежде на то, что таким образом им удастся предотвратить новую войну в Европе. Гитлер не мог довольствоваться дипломатическими успехами. «Подобно морфинисту, который не может отказаться от наркотика, он не мог отказаться от своих планов все новых внезапных нападений и захватов все новых территорий», – пишет историк и писатель Голо Манн о характере «императора из Браунау»[75]. Англия и Франция не осознавали, что удовлетворить Гитлера невозможно. От Германского рейха к Великогерманскому, а затем и к Всемирному Германскому: постоянное возрастание дозы, без которой не мог обходиться национал-социалистский режим, было характерно для его сущности. Его политика выражалась двумя лозунгами: «За возврат в рейх» и «Народ без пространства».
Захват Чехии не обошелся без непосредственного участия личного врача фюрера Морелля. В ночь на 15 марта 1939 года усталый и не вполне здоровый президент Чехословакии Эмиль Гаха был вынужден прибыть по вызову в Новую Имперскую канцелярию. Он отказывался подписывать лежавший перед ним документ, фактически означавший капитуляцию его войск перед вермахтом. Неожиданно у него случился сосудистый коллапс, и он потерял сознание. Гитлер срочно вызвал Морелля, и тот вколол иностранному гостю настолько сильное средство, что через несколько секунд Гаха словно восстал из мертвых и в конце концов подписал документ, поставив тем самым крест на существовании своего государства. Уже на следующее утро вермахт без единого выстрела занял Прагу. В последующие годы, когда Гаха стоял во главе «имперского протектората Богемии и Моравии» – того, что осталось от его страны, – он был преданным пациентом Морелля. Воистину фармакология – это продолжение политики другими средствами.
В первой половине 1939 года, в последние месяцы мирной жизни, популярность Гитлера достигла невиданных высот. «Чего только не может добиться этот человек!» – говорили немцы в те дни, и многие из них тоже хотели испытать свои возможности. Это было время, когда казалось, что все усилия, старания и тяготы обязательно будут вознаграждены. Время, когда казалось, что необходимо принадлежать обществу и быть успешным – хотя бы затем, чтобы не вызывать недоверия. Всеобщий душевный порыв набирал такие обороты, что многие стали опасаться, как бы не отстать от других. Возраставшая схематизация работы предъявляла все новые требования
Haffner Sebastian. Anmerkungen zu Hitler. München, 1978. S. 31 ff.
Mann Golo. Deutsche Geschichte des 19. und 20. Jahrhunderts. Stuttgart / Mannheim, 1958. S. 177.