Авиатор. Макс Мах
клюквенный морс, шоколад и все твои семейные альбомы!
– Мне твердую пищу нельзя… – вздохнула Лиза. – Пока…
– А мы понемножку! – возразила Надя. – Шоколад из Антверпена! Хороший! Я тебе его сейчас растоплю, попьешь горячим!
Вот тут Лиза ей все и рассказала.
– Вот же тварь!
– Ну, я ему так и сказала.
– Что, тварью назвала? – улыбнулась Надя.
– Нет, – попробовала усмехнуться в ответ Лиза, – выблядком!
– Ох, Лизка! – рассмеялась Надежда. – Узнаю любимого пилота!
И как-то так она произнесла слово «любимый», что Лизу даже озноб пробил.
– Мы?.. – спросила осторожно, сама еще не твердо зная, о чем спрашивает.
– Было дело! – улыбнулась Надежда. – Но давно и неправда. Ты Петра встретила. На этом все и закончилось.
Не то чтобы Лиза не знала, что некоторые женщины любят других женщин, но в СССР об этом как-то не говорили никогда. О педерастах – да. А о таких – нет.
– А теперь?
– Лиза, мы с тобой кузины и самые близкие подруги. Ты мне, а я тебе. И все эти «глупости» ничего изменить не могут. Ты вышла замуж, я в другую влюбилась… Все путем!
– Так я замужем? – ужаснулась Лиза.
– Уже нет! – покачала головой Надежда. – Ты же видишь, ни он, ни Гринька – сукин сын, и носа не кажут.
– А ведь это Гринька, ублюдок, на тебя контрразведку натравил! – сказала через мгновение. – И как я сразу не сообразила?! Ведь, если ты не дееспособна, титул и все прочее к нему перейдут. Вот же урод!
– А кто он мне? – спросила Лиза, начиная понимать, что просто ей здесь не будет.
– Хороший вопрос! – кивнула Надежда. – Сейчас я тебе его покажу, незаконнорожденного! Дай только сварю шоколад…
Григорий Берг – Лизин единоутробный брат – объявился уже на следующий день.
– Помяни черта! – Едва не сплюнула Надежда и демонстративно отошла к окну.
– Может быть, оставишь нас наедине? – холодно поинтересовался высокий статный военный, провожая ее взглядом.
– Обойдешься! – огрызнулась, не оборачиваясь, Надежда.
– Я могу позвать санитаров! – сообщил подполковник, голос его звучал сухо, почти равнодушно.
«Подполковник Берг!»
О звании своего братца Лиза знала только от Надежды. Погон Григория ей было не рассмотреть, да если бы и смогла! Знаки различия здесь, верно, были не такими, как в ее СССР.
– Прекрати говорить глупости, Гриня! – вмешалась она в бессмысленную перепалку, отметив мимоходом, что, войдя в палату, Григорий на нее даже не посмотрел. – Переходи к делу, если тебе есть, что сказать, и выметайся!
– О! – обернулся к ней Берг. – Значит, ты и в самом деле очнулась! Мило.
– И не надейся! – Сейчас Лиза видела, все, что рассказала ей об этом говнюке Надежда, истинная правда. Такие вещи открываются в интонациях, во взгляде, в манере держаться, в мимике и жестах. Такое ни с чем другим не спутаешь!
– Тем не менее я хотел бы обсудить вопрос твоей дееспособности… – сказано спокойно, без ажитации,