Монологи перед зеркалом (сборник). Виктор Королев
и молча глядеть через окно на огромный зал с гигантским камином и зеркалами до потолка, пока нас не спугнет громовой голос:
– Здесь нельзя ходить! Ну-ка, пионеры, кругом – марш!
Дяденька покажется нам великаном, а его собака бешеной коровой, и мы помчимся к себе в лагерь, все трое – Колька Балдашкин, я и красивый мальчик Мишель со странной фамилией Бардюже, а назавтра всё пойдет по расписанию – уборка постелей, зарядка, подъем красного флага, завтрак и прочие пионерские дела, вроде юннатского ухода за кроликами, но это пустяки, совсем не трудно – почистить клетки, нарвать травы, шугануть мелюзгу из второго и третьего отрядов, как вчера нас шуганул охранник дачи, потом подобрать шишки на дорожках, и всё, мы свободные птицы, «личное время», сказала вожатая Вера Максимовна, «а после обеда будем готовиться к концерту, в воскресенье приедут родители», и мы, мигом сдружившаяся троица, пойдем за лагерь собирать черную смородину на кисель для столовой, и там станем шептаться, строить планы и всякие каверзы, вечером зубной пастой девчонок мазать – это обязательно, а в обед… ууу, здорово ты придумал, и мы, сговорившись, садимся вразброд, через три человека, за длинный стол, и каждый поднимает свой край клеенки, получается длинный желоб, и незаметно сливаем туда кисель, который тут же оказывается на другом конце стола, на коленях у зазевавшегося пацана, плаксы и неумехи, неизвестно как попавшего в наш первый отряд, и лишь тогда, получив полное удовлетворение, с абсолютно невинными лицами встаем под шумок из-за стола, говорим «спасибо» подавальщице тете Маше и идем помирать от хохота на улицу, поближе к летней эстраде, где будет сейчас репетиция, а назавтра еще одна, и три плотных ряда – первый отряд в полном сборе, впереди самые маленькие, потом самые высокие, а третий ряд стоит на длинной прочной скамейке – мы будем разучивать песню, «выбирает репертуар районо, а не педучилище и не я», скажет Вера Максимовна, и наш хор вразнобой поведет за ней припев начальственного выбора:
– Синенькие трусики, голубые майки!
А Валеркин бас будет слышнее всех, «мы пойдем на пляж, голышами ляжем» он будет выводить старательно, выпячивая верхнюю губу с пробивающимися черными усами и не сводя влажных глаз с Веры Максимовны, мы уже слышали не раз, как он обращается к ней по делу и не по делу, долго тянет «Веееера», потом вроде как заикается от волнения и едва слышно добавляет «Максинна», а она сейчас дирижирует руками, и вся в этой песне, а в середину второго ряда, где стоит Валера, совсем не смотрит, обращается в основном к девочкам, и когда репетиция, наконец, заканчивается, обещает, что с понедельника начнем разучивать прощальную пионерскую «Гори, костер, поярче», а спустя три дня приходит воскресенье, ко всем приезжают родители, и мы выступаем перед ними со сцены, поем про синенькие трусики и голубые майки, и нам хлопают, а после концерта я ем черешню прямо с расстеленной папиной плащ-палатки, и мама говорит, что я уже успел загореть и поправиться, и потом они смотрят с умилением на кроликов, за которыми я ухаживаю, целуют меня на прощанье, а я мечтаю, чтобы родительский день был и завтра тоже, но еще сильнее – чтобы завтра стало вдруг жарко и нам разрешили купаться,