Пустые времена (сборник). Марго Па
на рассвете своей удачи. Обязательно дождись меня!»
Никто из них не выполнил своего обещания. Он – не вернулся, она – не дождалась. Лишь в тишине ее сердца по-прежнему раздавались короткие рубленные фразы с другого конца провода: «Лавина… Пропал без вести… Поиски остановлены». Тогда она и узнала о том, что слова страсть и страдание имеют общий корень, нет, не зла, просто такова жизнь. За секунды счастья всегда расплачиваешься годами тяжкого ожидания и пустоты. Время сжимается, пока мы счастливы, потому что живем в постоянном ожидании волшебства, живем надеждой, которая заставляет сердце биться все быстрее и быстрее. Время растягивается на века, когда теряем ее и перестаем считать удары своего сердца. Без волшебства время застывает, и мы чувствуем лишь холод, как река подо льдом. Но время не только идет по прямой, оно – трехмерно. Когда происходит несчастье, время превращается в воронку и засасывает в прошлое. Это и есть топь. Или нефтяное озеро Макса. Оказавшись на самом дне воронки, уже никогда не подняться наверх, к свету дня. Наступают пустые времена. Семь прошедших лет лишили ее жизнь всякой надежды не то что на будущее, но и на покой, о котором говорил Вадим.
– Да ты просто бросил меня! – осенило Алику.
Она почти с ненавистью посмотрела на картины рассветов Художника и снова взялась за трубку телефона.
– Я согласна на ваше предложение обмена, – обрадовала она коллекционера на другом конце провода.
Воронка времени засасывала Макса все глубже. Сны о нефтяном озере стали повседневным существованием без попытки пережить, превратить замкнутый круг в спираль. И он уже не прорывался сквозь толщу темной воды к свету. Обессилев, он опустился на самое дно нефтяного озера, куда ни один солнечный луч уже не мог проникнуть.
В деревне зарядили дожди. На дороге, расползавшейся раскисшей грязью и глиной, он увидел лошадь. Прядка черных вьющихся волос отца, черная грива лошади. И струйка крови стекала с уголка мохнатых губ лошади в грязь дороги точно так же, как струйка крови с уголка полураскрытых губ отца на асфальт. Мгновенно Макс очутился на дне нефтяного озера.
Нет ничего необратимого на свете, кроме смерти. Вчера Макс убил человека. Мужика из близлежащей деревни. Макс понял это только сейчас, когда местный участковый протянул озябшие руки к камину и спросил, не знает ли он его.
– Нет, – покачал головой Макс.
– Ну ладно, он пил много, подрался, пошел к озеру умыться и утонул, наверное, – сказал участковый, нехотя направляясь к выходу.
Макс бил его ногами в живот, в лицо, до хруста костей. Как будто ломал лед на озере, каждый раз погружаясь все глубже и глубже в кровавую жижу. Это он, этот мужик, убил его отца!
Нет, он не убивал, он всего лишь напился и в пьяном угаре загнал лошадь до смерти. Конь лежал в грязи на дороге. Грива лошади, черная, вьющаяся прядка конских волос напомнила Максу волосы отца, и он обезумел. «Быдло!» – орал Макс на весь лес и бил, бил, бил ногами отвратительное пьяное тело, пока оно окончательно не обмякло. Макс не помнил,