Обычная злая сказка. Александра Первухина
все ее внутренности, мешал сосредоточиться. В памяти мелькали разрозненные картины: школьный двор, сумка, падающая на землю, медведь, странный ошейник, который никак не хотел открываться… Медведь! Снежана испуганно охнула, внезапно догадавшись о причине своего состояния. На нее напал тот самый медведь, с которого она сняла ошейник, и, наверное, сильно ранил! Но ведь он может быть еще где-то поблизости!
Снежана замерла, набираясь смелости, и, глубоко вздохнув, осторожно приподняла веки. В следующую секунду только слабость и боль удержали ее от панического бегства в никуда. Девушка затравленно озиралась по сторонам, не в силах поверить в то, что видела вокруг себя… Как она могла оказаться на какой-то сырой полянке в центре самого настоящего болота? Откуда все это взялось? Мертвые, искореженные неизвестной силой деревья, заросшие мхом и лишайниками, скользкие даже на вид камни, тучи насекомых, роящихся над покрытыми зеленой ряской вонючими лужами… И самое главное – жара! В конце осени просто не может быть так жарко!
Тихий, полный боли стон заставил девушку подскочить на месте, ударившись о корягу, и повернуться к источнику возможной опасности. В следующий миг она забыла и об окружающих ее странностях, и о нестерпимом жжении в груди и животе… За этой полусгнившей корягой, о которую она только что ударилась головой, пытаясь подняться, лежал парень лет семнадцати. Он был весь покрыт ссадинами и кровоподтеками, на горле виднелась темно-синяя полоса, но самое главное – он был абсолютно голый! Снежана почувствовала, как к щекам приливает предательский жар, отозвавшийся с правой стороны лица дергающей болью, и торопливо отвернулась, пробормотав извинения. В голове стало пусто и гулко, как в колодце, при одной мысли о том, что она находится неизвестно где, наедине со странным избитым мальчишкой, который…
Новый стон заставил ее вздрогнуть, девушка осторожно покосилась на безвольно раскинувшегося на мокром мху парня, стараясь не смотреть на то, что было ниже пояса. Запекшиеся губы и лихорадочный румянец на впалых щеках мгновенно вынудили ее забыть о его наготе. Не может же она просто сидеть и смотреть, когда человеку плохо! Преодолевая предательскую слабость и мучительную боль, Снежана принялась расстегивать молнию на куртке, благо такая теплая одежда в нынешних условиях только доставляла неудобства. Справившись с то и дело заедающей застежкой, она стянула с себя грязное, кое-где порванное нечто, еще совсем недавно бывшее ее любимой курточкой, и, стараясь не обращать внимания на некоторые части мужского тела, вгоняющие ее в краску, накрыла им подростка в тщетной попытке хоть как-то помочь. Парень опять застонал и заметался, по-прежнему не приходя в себя. Снежана почувствовала, как наворачиваются слезы бессилия: как бы ей ни хотелось, она совершенно ничего не могла сделать, чтобы облегчить его состояние. Скорее инстинктивно, чем осознавая, что делает, девушка протянула руку и, опасно перегнувшись через корягу, служившую естественным барьером между ними, прикоснулась к его