Правила одиночества. Самид Агаев
городишке, на юге Азербайджана в советские времена находился крупнейший в стране консервный комбинат. Я работал на нем начальником лаборатории. Вообще-то я институт в Москве закончил. С большим трудом выправил себе назначение на малую родину, а должен был ехать на Кубань. Десять лет я проработал на комбинате. Потом началась перестройка. Союз развалился, комбинат встал. Это надо было видеть. В воздухе царило ощущение катастрофы. Склады переполнены, все дороги на подступах к комбинату забиты километровыми очередями, грузовики, трактора с прицепами, в кузовах помидоры, под палящим солнцем, и запах гниения на всю округу. На этом предприятии работала половина нашего города. Впрочем, что говорить, то же самое происходило во многих городах, во всех республиках бывшего союза, только в различных вариантах.
– Мои родители тоже часто жалеют о распаде Союза, – сказала Маша, – особенно мама, у нее сестра живет в Риге, тетка моя, безвыездно живет, боится, потому, что, если она приедет маму навестить, ее обратно могут не впустить. Она прожила там всю жизнь, а теперь их не хотят признавать гражданами Латвии.
– Что характерно, – заметил Караев, – если бы подобное происходило в Азербайджане, сейчас бы вопль стоял на всю Россию, а прибалтам все сходит с рук. Как только они не гнобят русских, все молчат, словно в рот воды набрали. Когда их телевышку захватил спецназ, вся российская интеллигенция на уши встала, а сейчас такое ощущение, что она стоит раком.
Маша кашлянула.
– Извини.
– Ничего, мой папа тоже любитель крепких выражений. Нашему поколению, наверное, никогда не понять ваше, я часто спорю с родителями. Как можно жалеть о Советском союзе. Ведь вы жили при коммунистическом строе; – железный занавес, отсутствие демократических свобод.
– Мы не жалеем, – мрачно произнес Караев, – мы испытываем ностальгию. Это была прекрасная страна, и ее создавали отнюдь не коммунисты. Советский союз возник не на пустом месте. Была Великая Российская Империя. Большевики лишь поменяли название. А что сделала эта шпана? Пользуясь отсутствием батьки, собралась, быстренько подмахнула бумаги и объявила себя свободными; ели-то от пуза они давно, но хотелось, чтобы об этом весь мир узнал. И ведь какая странная закономерность наблюдается, во всех республиках правят бал оголтелые, в прошлом, коммунистические бонзы. Люди, клявшиеся в верности коммунистическим принципам, теперь поборники демократического образа жизни, они теперь президенты, бывшие секретари компартий, стукачи, надзиратели, комитетчики. Оказалось, что в душе они все были демократы и диссиденты, просто время было такое…
– Извините, что перебиваю, – сказала Маша, – но я кончила.
Караев развел руками, потом полез в карман, достал несколько купюр и протянул девушке, – спасибо, за работу, только лучше говорить – я закончила.
– Почему, – спросила Маша, беря деньги и убирая их в сумку.
– Без комментариев.
– Не считайте меня ребенком, я понимаю, что