Жены призраков. Яна Дубинянская
двери бесшумно разъехались. Вика замешкалась, не успев пройти следом за вошедшим, и пришлось все-таки нажать на зеленый огонек.
Тьма сменилась мягкими утренними сумерками. Просторный вестибюль, стойка портье, лестница. По ней поднималась та самая фигура: под балахоном мелко постукивали каблучки-шпильки. И куда она в такую рань? Или – откуда?..
Вика подошла к стойке:
– Доброе утро.
Портье ослепительно улыбнулась. Молодая женщина в безумно элегантном сером костюме. Вика даже на секунду усомнилась: а может, это хозяйка гостиницы? Впрочем, все «ихние» женщины потрясающе одеваются. Когда Игоря приняли на службу в его элитное спецподразделение, он с первой зарплаты купил ей на черном рынке «ихнее» платье. А она была беременна Сашкой и не смогла даже примерить. Да так и не надела потом… ни разу.
– Госпожа Виктория Марченко?
Ни намека на акцент. Ни намека на фальшь в безукоризненной улыбке.
Вика тоже улыбнулась – признаться, довольно криво. Кивнула.
– Мы вас ждем, – не опуская приветливых глаз, женщина извлекла из-под стойки связку из двух ключей. – Ваш номер двадцать четвертый, второй этаж, первая дверь налево. Блочный вариант «три плюс два», согласно вашему желанию. Вы не передумали? Могу предложить отдельный «люкс».
– Нет, спасибо.
Портье ни капли не удивилась. Говорят, «ихние» вообще привыкли не удивляться проявлениям «загадочной души» наших. Хотя что ж тут загадочного? У нее, Вики, всего три дня. Много она успеет выяснить! – если просидит все это время одна, пусть в самой комфортабельной комнате. Конечно, он должен прийти сам; они всегда приходят сами… А вдруг – нет?!..
И вполне вероятное «вдруг». Ей никак нельзя пассивно ждать.
– Комплект белья и специальной одежды вам принесет горничная, – сообщила портье, и ее улыбка вспыхнула последней искрой бенгальского огня. Процедура поселения окончена, поняла Вика.
Она взяла ключи и поднялась на второй этаж. За блочной дверью обнаружилась обширная прихожая, облицованная чуть ли не мрамором, с мягким ковровым покрытием на полу. Яркие щели очерчивали вход в ванную; там шумно лилась вода. Значит, кто-то уже встал. Но Вика все равно постеснялась включать свет, афишируя свое прибытие. Чуть ли не на цыпочках подошла к двери под номером двадцать четыре, постучала. Выждала несколько секунд, провернула ключ в замке и вошла.
В номере никого не было. Сквозь опущенные жалюзи пробивалась тусклая серость начинавшегося дня. В полумраке просторной комнаты все три кровати казались девственно застеленными, и Вика опустилась на первую попавшуюся, бросив рядом спортивную сумку. Разбирать вещи, обустраиваться и даже осматриваться как следует по сторонам что-то не хотелось.
Не хотелось вообще ничего.
Шел дождь. Шел уже давно, целые сутки напролет, и гора земли у вырытой накануне могилы превратилась в сплошную грязь. Маринка присела на корточки, зачерпнула рукой этой полужидкой кашицы и бросила в яму слипшийся черный пирожок. Да