Пейзаж с чудовищем. Татьяна Степанова
и отказывались ее нести, прошла по ковру к подушкам.
Они были пропитаны свежей кровью. На ковре – лужа крови и что-то там белеет.
У Либби потемнело в глазах.
Снова этот звук. Хруст. Хлюпанье.
Угол, где стояла кроватка ребенка, по-прежнему был темным.
Либби сделала еще несколько шагов и споткнулась обо что-то.
Как во сне она наклонилась и подняла это с пола.
Это была оторванная, отгрызенная по колено детская ножка. Ножка младенца.
Либби издала душераздирающий визг и выбросила руку со свечой перед собой, словно защищаясь.
Пятно света упало на темный угол с кроваткой.
Оттуда, из тьмы, с пола поднималось нечто.
Оно не походило ни на человека, ни на какое другое существо, известное Либби.
Приземистое, заросшее шерстью, тощее, но полное мощной первобытной силы.
Как угли сверкнули глаза.
Пасть ощерилась.
В скрюченных руках… нет, это были лапы – цепкие, с кривыми когтями – было зажато тельце ребенка.
На глазах Либби тварь поднесла младенца к морде и вцепилась в него зубами.
Либби визжала от ужаса. Она не осознавала происходящее. Она не знала, кто и что эта тварь, обликом похожая не на человека, нет, и не на зверя, а на дикую, небывалую в природе помесь, на жуткого демона с окровавленной пастью.
Крик Либби разнесся по всему дому. Он потряс виллу Геката до основания.
Тварь грозно зарычала. Выдрала из тельца ребенка кусок плоти, а затем швырнула останки в Либби.
Либби ощутила удар в живот. Тельце ее первенца упало к ногам. Его кровь обагрила ее кринолин.
Тварь в два прыжка на четвереньках пересекла детскую и вспрыгнула на подоконник. Она обернулась, сверкнула глазами. Черты ее странным образом изменились, словно из-под звероподобной маски выглянуло другое лицо – знакомое, но не менее жуткое, мертвое. Это длилось лишь мгновение.
А затем чудовище пропало в черном прямоугольнике окна.
По всему парку в страхе орали белые павлины, разлетаясь по кустам, словно комья снега.
В доме слышались голоса слуг, гостей.
Йохан Кхевенхюллер кричал: «Либби, что случилось?»
Первыми в спальню прибежали дворецкий и горничная Франческа, за ними перепуганные Эмиль Ожье, князь Салина, Йохан и мадам де Жюн.
Они увидели Либби в центре комнаты, среди разбросанных подушек, пропитанных кровью. У ее ног лежало растерзанное тельце Франца.
Либби не могла вымолвить ни слова, она лишь визжала и визжала на тонкой высокой ноте ииииииииииииииииииии!!!
И протягивала к ним руки – в левой был зажат огарок свечи. А в правой – оторванная по коленку ножка младенца.
Кровь из разрыва тяжелыми каплями падала на пол.
Глава 4
Эмоции художника
10 ноября 1893 года. Вена
Тридцать лет спустя после событий на вилле Геката
– Это просто легенда. Темная суеверная небылица.
– Однако эта темная суеверная небылица сводит его с ума.
Разговаривали двое молодых