Югославия в XX веке. Очерки политической истории. Коллектив авторов
выполнило свою национальную задачу. Именно теперь, по его мнению, перед Сербией встала новая глобальная задача национального объединения с братьями – югославянами Австро-Венгрии… Впечатление от речи министра финансов было велико. По свидетельству участника заседания, профессора Лазара Марковича, «национальный горизонт Сербского королевства вмиг расширился, и взоры всех присутствовавших обратились к Адриатике, Воеводине, Хорватии, Словении»1. И в результате, клуб радикальных депутатов огромным большинством голосов поддержал предложение правительства о передаче спорных вопросов на арбитраж Петербурга, что было равносильно одобрению его скупщиной, где радикалы имели большинство. К этому лишь добавим, что до выполнения этого решения дело, однако, не дошло, ибо два дня спустя болгарская армия напала на позиции недавних союзников – сербов и греков – у местечка Брегальница. Так началась Вторая балканская (или Межсоюзническая) война, в которой Болгария потерпела сокрушительное поражение.
Говоря о новых мотивах, зазвучавших в национальной программе правящей Радикальной партии примерно с 1913 г., должно сказать, что в сербском общественном мнении югославянская идея, согласно которой сербы, хорваты и словенцы объявлялись «тремя племенами одного народа», начинает пользоваться популярностью уже после «майской революции» 1903 г. Особый отклик мысль о единстве югославян нашла в среде учащейся молодежи и интеллектуалов, главным рупором которых стал журнал «Српски Книжевни Гласник» («Сербский литературный вестник»), возглавлявшийся известным литературным критиком и общественным деятелем Йованом Скерличем. Скерлич и его единомышленники, полагая главным критерием любой нации наличие единого языка, рассматривали все населенные югославянами территории на Балканах (несмотря на разделяющие их государственные границы) единым национально-языковым пространством, где обитал единый же «трехименный народ»2. Эта «языковая» теория нации вела свое начало еще от Досифея Обрадовича – известного сербского просветителя конца XVIII – начала XIX в.
Однако, несмотря на популярность югославянской идеи в «образованных слоях» сербского общества, в партийно-политических кругах она довольно долго не встречала особых симпатий. Программные документы большинства партий пестрели заклинаниями о необходимости решения «прадедовской задачи сербского освобождения и объединения». Лишь в программе Независимой радикальной партии*, принятой в 1905 г., упоминалось о важности «поддерживать дух югославянского единства»3. Военные успехи Сербии и ее территориальные приобретения в 1912–1913 гг., как уже говорилось, во многом изменили обстановку в стране. Теперь и ее политический истэблишмент, а не только общественные круги, стал задумываться о судьбе «братьев с того берега Савы, Дрины и Дуная».
Вместе с тем, не стоит абсолютизировать и переоценивать значение такого «поворота» сербских политиков. Югославянский аспект сербской национальной программы (при