Порты и башни. Вероника Батхан
публика, приносим… приносим свои извинения – программа у нас халтурная, директор в больнице, его жена дура фригидная, у медведя все зубы вырваны, удав вот-вот сдохнет, а напарник мой – бездарь редкостная, второго такого в Украине не отыскать.
– Это я бездарь? – возопил Плих.
– Ты, Антоша, и диплом у тебя купленный и медальку сам знаешь за что тебе дали.
Это было туше. Плих вцепился товарищу в волосы и под аплодисменты публики начал волтузить того по арене. Неожиданно погас свет. Впрочем, зрителям это было не в новинку – электричество в Феодосии той зимой отключали почти ежедневно. Или починят или предложат покинуть цирк, как ни жаль.
– Представление продолжается! – раздался вдруг звучный голос с манежа. – Маэстро, марш.
Грянули трубы. Удивленный донельзя Лешка понял – играет живой оркестр. Зал осветился – но не электрическим светом, а мягким, трепещущим огнем ламп. Высоченный, усатый конферансье в цилиндре и черном фраке объявил:
– Французская борьба, господа и дамы! Матч за титул чемпиона Крыма! На манеже знаменитый Ринальдо Паппи, чемпион Европы, мира и Одессы. Против него выступает отважный грузчик феодосийского порта, русский богатырь Семен Мозжуха. Поприветствуем их!
Бритоголовые, кряжистые, в одинаковых полосатых трико и широких цветных поясах вышли на круг борцы. Широкую грудь Паппи украшала лента с медалями. Поигрывая бицепсами, противники обошли арену и остановились. Паппи снял ленту, поцеловал медаль и отдал униформисту. Мозжуха, красуясь, поймал цветок, брошенный девицей с галерки. Рявкнули трубы, бойцы пожали друг другу руки, разошлись на три шага – и борьба началась. Великаны сперва кружили, пытаясь войти в захват, обмануть и сбить с толку противника, потом сцепились всерьёз. Мелькали потные головы, вздутые в усилии бицепсы, взмокшие спины. Конферансье бегал вокруг сплетенных тел и комментировал: бра-руле! двойной нельсон! Туше!
Потемневший от натуги Мозжуха сидел верхом на распростертом Паппи, выкручивая тому толстую ногу. Оркестр разразился тушем. Зрители зааплодировали соотечественнику. Конферансье вынес позолоченный кубок, борцы пожали друг другу руку и удалились.
– Только сегодня под куполом цирка – непревзойденная мадемуазель Виолетта.
Хрупкой девушке в белом, вылетевшей на арену, как бабочка, было не больше пятнадцати лет. Она легко поднялась по лесенке, замерла, ожидая, когда громкая музыка стихнет, и шагнула на проволоку. Откуда-то она достала белую розу и балансировала ей, сохраняя ненадежное равновесие. Казалось, стройные ножки акробатки ступают прямо по воздуху, то буквально порхая над пропастью, то осторожно скользя вперед. Лешка с ужасом понял – безбашенная девица работает без лонжи. Это была настоящая, честная игра со смертью. Публика замерла, только скрипка вела мелодию, пронзительную и грустную, словно плакала над ручьём. Остановившись посереди каната, мадемуазель Виолетта стала медленно обрывать лепестки и бросать их вниз, в темноту манежа. Казалось, ещё мгновение и она упадёт –