Лиана. Хроники затомиса. Александр Беляев
сказала Леночка, – утром, пока не проснешься толком, если сон был яркий, то всегда под его впечатлением какое-то время находишься. Сейчас я уже понимаю, что все это – чушь собачья. Я тебя люблю, – привычно произнесла она, чмокнув Андрея в щеку, но на этот раз он не почувствовал искренности в ее словах.
В метро они расстались, как ни в чем не бывало и сели на разные ветки.
«И все же, – думал Андрей, покачиваясь в вагоне, – что-то похожее на то, что я видел, у нее во сне было. Неужели я в ее сон вошел? Насколько помню у Кастанеды – это признак довольно серьезного продвижения. А собственно, разве я это и сам не знаю? Кто из моих друзей-сенсов мог похвастаться, что в таких подробностях видел какие-то свои воплощения, тем более не какие-то, а самые главные! – его мысли автоматически перенеслись на последнюю трагическую сцену из жизни доктора Фауста. – Так вот, значит, что с ним произошло! – Думал Андрей. – Он принял смерть от руки женщины, которую любил больше всего на свете, да еще в тот момент, когда меньше всего этого ожидал, – что может быть страшнее! Вот так Единственная! Ведь именно так он ее мысленно называл. Нет, я все понимаю, она хотела избавить его от нравственных мучений и как-то смягчить посмертие, и, возможно, намеревалась тем самым спасти человечество от возможных, но далеко не обязательных бедствий. А как знать, может, правление Фауста наоборот привело бы человечество к Золотому веку, ведь это был образованнейший человек своего времени! И вообще, кто дал ей моральное право на убийство? Фауст ее что ли об этом просил? Нет, не просил, он лишь намекнул, что убить его может только самый дорогой человек, и никто больше. А что до его нравственных мук, так я тоже постоянно мучаюсь – и что же, мой близкий человек, допустим мать, должна меня убить, милосердно желая избавить от страданий? А ведь мне показалось, что это действительно его Единственная, она так была похожа на мою…
Нет, как ни оправдывай, это самое настоящее злодеяние, и, причем самое подлое, какое я видел. С другой стороны, конечно, она убила сама себя, значит, все-таки его любила и не могла жить без него. Хотя, что значит «не могла»? Ведь она жила без него семь или восемь лет и вышла замуж, хоть и считала его погибшим. Значит, все-таки могла! Нет, запутанная история, и оценить однозначно ее поступок нельзя».
Андрей вышел из метро и по пути к подстанции «Скорой помощи» продолжал размышлять. Он ощущал сильную обиду, словно сам пережил смерть от руки Маргариты.
«А ведь считается, что основные кармические ситуации одной жизни повторяются в другой, ну, может, в несколько ином обличье. Это значит, что если я встречу свою гипотетическую Единственную, то могу погибнуть от ее руки? Ничего себе „любовь до гроба“! А по сути, так оно и есть, до этого самого гроба! Нет, нет, это для меня предупреждение: если когда-то встречу женщину, похожую на Маргариту, от нее надо бежать, как от чумы. Конечно, если бы Йохан Фауст сам попросил ее убить себя, поскольку у него не хватало сил сделать это самостоятельно,