Малика. или Куда приводят мечты. Лора Вайс
поближе к Артему и чуть ли не по-птичьи кормила его креветками.
А Мар наконец-то оказалась на свежем воздухе, но стоило ей отойти от бара на несколько шагов, как на нее буквально налетел какой-то парень в спортивном костюме. Он чуть ли не сбил с ног хрупкое создание, врезавшись ей в плечо. Мар лишь почувствовала сильную боль.
– Эй! – крикнула она. – Осторожней нельзя?
– Ох, пардон, не хотел, – бросил тот в никуда и пошел дальше.
– Хам, – буркнула Марина, растирая руку. – Блин, чуть с корнем не вырвал.
Через пять минут она ощутила неприятное жжение в том месте, где ее ударил прохожий. Мар быстро вытащила руку из рукава шубы и буквально обомлела, сквозь блузку проступила кровь, немного. А еще через несколько минут у нее закружилась голова. На улице же практически никого не было, да и стемнело, все-таки около восьми вечера, в итоге, Марина решила дойти до ближайшего магазина, но с каждым шагом ей становилось только хуже, в глазах начало двоиться, пространство не просто кружилось, а прыгало и плясало. Она сделала последний шаг и все, свет померк.
Глава 8
Иногда сознание возвращалось, и Марина приоткрывала глаза, но ничего толком рассмотреть не могла, то какие-то люди ходили и говорили около нее, то ее трясло, словно она преодолевала непаханое поле на УАЗике, а еще через какое-то время послышался жуткий гул, от которого заложило уши.
Только один раз Мар полностью пришла в себя, но через мгновение ей в шею вонзилась игла и вокруг снова наступила темнота.
Просыпалась девушка тяжело, ее сильно мутило, голова болела, то впадала в состояние полудрема, но когда все-таки пришло время, и организм очистился от препарата, она открыла глаза и долго лежала, пытаясь хоть что-нибудь вспомнить, а параллельно понять, где сейчас находится.
Просторное помещение с белеными стенами, длинное узкое окно стрельчатой формы, много лепнины на потолке. Когда же Марина приподнялась, то ее взору предстала богато уставленная комната: на полу несколько ковров, у стен резные комоды; в правом углу устроился небольшой диван обтянутый атласом, у которого стоял невысокий и такой же резной столик, по краям от кровати свисал разноцветный полупрозрачный балдахин; всюду лежали продолговатые подушки с кисточками. И все это было такое пестрое, разноцветное.
Покачиваясь, держась за кровать, она поднялась, подошла к окну и посмотрела на улицу. Тут-то и осознание пришло, и отчасти понимание. С высоты второго этажа она смотрела на южные красоты, тлеющие в лучах уходящего солнца: пальмы, акации и еще множество незнакомых деревьев, кустарников, цветов. Скорее всего, перед ней раскинулся внутренний двор, поскольку от дома в сад уходили дорожки выложенные камнем, на мощеной площадке справа под тентами стояли тахты, устланные коврами, там же столики, на которых поблескивали медные кувшины. И весть этот пейзаж был сокрыт от чужих глаз высоким сплошным забором.
– Господи, – прошептала девушка и вернулась в постель.
Она