Вероятность как форма научного мышления. Виктор Лёвин
и отдельные элементы жестко связаны друг с другом. Каждое явление, согласно этому представлению, суть неизбежное следствие великих законов природы. И лишь не зная уз, связывающих их с системой мира в целом, их приписывают случаю или конечным причинам, в зависимости от того, следовали ли они друг за другом без видимого порядка или с известной правильностью.
«Ум, которому были бы известны для какого-либо данного момента все силы, одушевляющие природу, и относительное положение всех ее составных частей, и если бы, вдобавок, он оказался бы достаточно обширным, чтобы подчинить эти данные анализу, обнял бы в единой формуле движения величайших тел вселенной наравне с движениями легчайших атомов: не осталось бы ничего, что было бы для него недостаточно, и будущее, так же как и прошедшее, предстало бы перед его взором.»[6] В этом отрывке из книги Лапласа ясно сформулировано его представление о субъективном характере вероятности и отсутствии случая в самой природе, в которой все будто бы подчинено жесткой необходимости.
Таким образом, лишь относительное незнание, согласно этой концепции, есть та причина, которая заставляет обращаться к вероятности. Ограниченность человеческого разума в его вычислительных способностях делает такое обращение удобным вспомогательным приемом, своеобразным подспорьем, «костылями» нашего незнания. Для всеведущего же существа не было бы случая и не было бы нужды использовать вероятность.
Механическое понимание природы, метафизическое противопоставление «жесткой» детерминации естественных событий ограниченности человеческого разума, как разновидность отмеченной К. Марксом созерцательности французского материализма, явились действительными источниками субъективизма классического подхода к истолкованию вероятности.
Свойственный классическому подходу механизм в понимании природы оказался несовместимым с признанием какой-либо объективной неопределенности. Нынешнее состояние вселенной, по Лапласу, полностью и во всех деталях определяет собой ее будущие состояния. Это положение и получило название «жесткого» лапласовского детерминизма. Согласно последнему предполагается, что данное состояние материальной системы заключает в себе в виде возможности все последующие ее изменения. А сама возможность рассматривается как потенциальная необходимость, которая обязательно должна реализоваться.
Тем самым предполагалось, что даже самые незначительные события были заложены в виде возможности в прошлом. Но это означает, что в мире не возникает ничего принципиально нового. И тогда, по существу, отрицается и само развитие.[7]
В действительности же развитию материальных систем объективно присущ момент неопределенности. Ибо, сам процесс развития представляет развертывание и реализацию некоторых возможностей, которые в качестве скрытых тенденций характеризуют различные направления в развитии этих систем. Возможность же обладает природой необходимости и
Лаплас П. Опыт философии теории вероятностей. М., 1908, с.9.
Мелюхин С. Т. О соотношении возможности и действительности в неорганической природе. – В кн. Проблема возможности и действительности. М-Л., 1964, с. 29–30.