Буря мечей. Джордж Мартин
о брате, о мейстере Эйемоне, о своей любимой еде. Или пой, если хочешь.
– Вслух петь?
– Нет, про себя.
Сэм знал не меньше ста песен, но вспомнить не мог ни одной. Все слова вылетели у него из головы. Он снова всхлипнул и сказал:
– Не знаю я песен, Гренн. Знал, да забыл.
– Знаешь, знаешь. Вот, к примеру, «Медведь и прекрасная дева» – ее все знают. «Жил-был медведь, косолапый и бурый! Страшный, большой и с косматою шкурой!»
– Только не эту, – поспешно прервал его Сэм. На том медведе, который явился к ним на Кулак, шерсти совсем не осталось. Ему даже думать о медведях не хочется. – Не надо песен, прошу тебя, Гренн.
– Ладно, тогда думай о своих воронах.
– Они никогда не были моими. Они принадлежат Черному Замку и Сумеречной Башне.
Малыш Паул нахмурился.
– Четт сказал, мне можно будет взять ворона Старого Медведя, который разговаривает. Я и корм ему припас. Ну да, и припрятал, а взять забыл. – Некоторое время он шел молча, дыша паром, и вдруг спросил: – А можно я возьму какого-нибудь из твоих? Только одного. Я не дам Ларку его съесть.
– Мне жаль, но теперь они все летят обратно к Стене. – Сэм выпустил их, когда рога затрубили «по коням» – два коротких сигнала и один длинный. Это могло значить только одно: они уходят с Кулака, а стало быть, битва проиграна. Сэм вконец обезумел от страха, и его хватило только на то, чтобы открыть клетки. Лишь когда последний ворон исчез в метели, он вспомнил, что все написанные им письма так и остались неотправленными.
– Нет, – застонал он тогда, – нет, нет, нет. Снег валил, и рога трубили: аооооо, аоооооооо, по коням, по коням. Сэм увидел двух воронов, сидящих на камне, и бросился к ним, но они лениво взлетели и скрылись в клубах снега. Сэм погнался за одним из них, выдыхая густые облака пара, споткнулся и увидел, что находится в десяти футах от кольцевой стены.
Потом… потом над стеной показались мертвецы, утыканные стрелами, одни в кольчугах, другие почти голые. Среди одичалых, которые составляли большинство, виднелось несколько фигур в выцветших черных лохмотьях. Один человек из Сумеречной Башни насквозь продырявил копьем бледный живот мертвеца, но тот, продвинувшись вперед по древку, своими черными руками свернул дозорному шею так, что у него кровь потекла изо рта. Тогда-то, кажется, Сэм и обмочился в первый раз.
Он не помнил, как бежал, но, должно быть, бежал очень быстро, потому что опомнился уже у костра в середине лагеря, где были старый сир Оттин Уитерс и несколько лучников. Сир Оттин, стоя на коленях в снегу, беспомощно смотрел на творящийся вокруг хаос, и лошадь без седока, пронесшись мимо, ударила его копытом по голове. Лучники, не обращая на него внимания, пускали огненные стрелы во мрак. Пламя охватило одного мертвеца, но на его месте возникла дюжина других и с ними громадная бледная фигура, похожая на медведя, а у лучников скоро вышли все стрелы.
Вслед за этим Сэм оказался на коне. Это был не его конь, и Сэм не помнил, как сел на него. Быть может, это был тот самый, что размозжил сиру Оттину лицо. Рога продолжали трубить, и Сэм двинулся на их звук.
В