День независимости. Ричард Форд
груды теперь уже не дымящихся пней.
Зачем я здесь? – почти наверняка думает она. Сколько времени нужно, чтобы доехать отсюда автобусом до Вермонта? Я могла бы сейчас, повязав голову чистым красным платочком, прохаживаться с Соней по фермерскому магазину Линдонвилла, покупая к празднику (беззаботно, но продуманно) то да се – что-нибудь экзотическое для «большой фруктовой вазы», которой мы украсим стол во время «пиршества» в честь Дня независимости. И бумажные китайские драконы покачивались бы над овощными прилавками. И кто-то бил бы в цимбалы и пел чудные песенки тамошних горцев с двойственным сексуальным подтекстом. А вокруг магазина лежали бы, лениво почесываясь, лабрадоры и ретриверы в цветастых банданах вместо ошейников. Куда все это ушло? – гадает она. Что я наделала?
Неожиданное ба-бах! Где-то в мирном небе невидимый реактивный истребитель берет барьер гармонических звуков и дремотных мечтаний – и гром сотрясает вершины гор, укатываясь к прибрежным равнинам. Филлис подпрыгивает на сиденье.
– Блядь! – вскрикивает она. – Что это?
– Это я пукнул, извини, – говорит, улыбнувшись мне, Джо, а затем наступает молчание.
В «Сонной Лощине» промолчавшие всю дорогу Маркэмы вдруг прониклись, как мне показалось, нежеланием покидать мою машину. На парковке жалкого мотеля стояла только их древняя «нова» с разномастными покрышками и заляпанным дорожной грязью Зеленых гор идиотским стикером анестезистов. Маленькая, вся в розовом уборщица с увязанными в пучок темными волосами впархивала в дверь № 7 и выпархивала наружу, загружая испачканное за ночь постельное белье в большую корзину и вкатывая внутрь тележку со стопками свежего.
Маркэмы померли бы скорее здесь, чем в любом из показанных мной домов, и на один головокружительный, неразумный миг я подумал: а не позволить ли им проследовать за мной до моего дома на Кливленд-стрит и устроиться там на уик-энд, пусть обсудят свою жилищную ситуацию в безопасной, ничуть не гнетущей обстановке? Оттуда они смогут сходить в кино, пристойно перекусить пеламидой или маникотти в «Харчевне Август», пройтись, разглядывая магазинные витрины, по Семинарской, и Филлис поймет наконец, что жить она может только здесь или где-то поблизости.
Но нет, такое попросту неисполнимо, от одной мысли об этом сердце мое производит два с половиной резких укоризненных удара. Мне не только не нравится, что Маркэмы станут рыться в моих пожитках (наверняка, а после наврут, что не рылись), но, поскольку никакой речи о покупном предложении у нас не идет, пусть они останутся одинокими, как в Сибири, и трезво обдумают свои возможности. Разумеется, они всегда могут переселиться, заплатив больше, чем здесь, в новый «Шератон» или «Кэбот-Лодж». Хотя каждый из этих отелей так же жалок на свой манер, как «Сонная Лощина». В прежней моей жизни спортивного журналиста я нередко искал прибежища, а то и романтических приключений в таких бездушных приютах и даже находил их, ненадолго. Но не теперь. Исключено.
Джо снова перебирает в уме список своих вопросов, оставленных без ответа