Трепанация прошлого. Николай Леонов
но в детстве я на пианино играл.
– А может быть такое, что ты его узнаешь, а нам не скажешь? – спросил полковник и сам же ответил: – Мне кажется, вполне. Вы же, робингуды доморощенные, решите сами с преступником разобраться, а нам от этого только лишняя головная боль.
– Кто не рискует… – проговорил Геннадий. – Предупреждаю сразу: без меня вы его не найдете.
– И не надейся! – Гуров усмехнулся. – Мы вызовем специалистов с техникой, и они его в два счета отыщут.
– Ну и пашите, если времени не жалко.
– Ладно, оставим на время эту тему. Скажи, откуда ты узнал, что на Осипова было нападение? – спросил Гуров.
– Гришка, один из охранников на въезде, позвонил и сказал, что Кондрашов просил пропустить на территорию «Скорую» и пожарных и объяснить им, как проехать к дому Осипова. Я сорвался сюда, гнал как ненормальный. Он снова позвонил и сказал, что Илью Павловича в местную районную больницу с ножевым ранением увезли и полиция приехала. Тут я развернулся и в Москву двинулся. Понял, что дом опечатают и меня туда все равно не пустят. Другими делами занялся, а когда домой пришел, мать сказала, что нам надо рано утром сюда приехать. Я ей тоже кое-что заявил. Мол, что могла бы и на электричке в Москву поехать. До утра рыдала.
– Значит, кто-то поджидал момент, когда ты с матерью уедешь и Осипов останется в доме один, чтобы вскрыть дверь и сделать свое черное дело, – подытожил Лев Иванович. – Есть какие-нибудь соображения по поводу того, кто это может быть?
– Если бы! – зло сказал Геннадий. – Может, посмотрю, голос послушаю и узнаю.
– Давай договоримся так. Я даю тебе слово офицера, что разрешу послушать и посмотреть записи. Ты мне обещаешь, что, во-первых, ответишь правду, узнал преступника или нет. Во-вторых, если узнаешь, то никому, кроме нас, ничего не скажешь. Тебе верить можно?
– Без ножа ведь режете! – чуть не взвыл мужик, потом подумал и сказал: – Хорошо. Даю слово! Следили за нашей машиной. Сколько времени – не знаю, но четыре раза я «хвост» точно засекал. В последний раз, когда из аэропорта сюда возвращался, а после этого мы никуда не выезжали. Люди Илье Павловичу звонили, просили помочь, а он отказывался, говорил, что плохо себя чувствует. Я номера и марки машин записал, а потом по базе ГИБДД пробил – ее купить легче легкого. Так вот, ерунда получается! Одно с другим не совпадает. Левые номера на машинах были.
– Ты Осипову об этом сказал? – быстро спросил Гуров.
– Да. В первый же раз, как слежку обнаружил. Знаете, мне кажется, он не столько удивился или испугался, сколько расстроился, но ничего мне не сказал. Я предложил людей на помощь позвать, но Илья Павлович отказался. Потом Ленка с Пашкой с семействами прилетели. Они рассчитывали пару недель здесь пожить, а он их быстро в Америку отправил и жену с ними.
– Но, может, он объяснил родным, чего опасается?
– Как я понял, нет. Пашка с Ленкой все у меня допытывались, что произошло, но я им ничего не сказал. Раз Илья Павлович так решил, значит, это правильно.
– Надеюсь, ты листок, на котором номера записал, не выбросил? –