Соленые реки. Ирина Рикас
с закатанным по плечо рукавом рубашки:
– Блин, Шурка, мазь какая-нибудь есть?
– А что с тобой?
– Руку обварил паром.
– Ого, красная вся. Как это ты?
– Там какая-то кастрюля девчачья кипела. Я заглянул, думал, борщ варят.
– И че?
– Че-че? Хотел попробовать. А там тряпки какие-то кипят. Паром как дало, думал, весь сварюсь.
– Да нет, Леш, вроде не так сильно. Я слышал, вроде при ожогах не надо ничем мазать. Хуже может стать.
– Шурка, я в поликлинику двину. Как думаешь, справку дадут под это дело?
– Наверное, дадут.
– Слушай, пойдем со мной. Ты подтвердишь, что меня обварило.
– Да мне же в универ надо к первой паре, не успею.
– Ты че, чувак, не сечешь? Прогуляешь законно: отвозил к врачу жертву несчастного случая. Вдруг я в обморок по дороге упаду?
– Ну да, от тебя дождешься. Но мысль клевая. Пошли.
Медсестричка в приемной долго задавала вопросы: фамилия, год рождения, факультет, – щурилась, глазки строила, писала в большом журнале. Потом покопалась в столе и зачем-то вышла, оставив ящик стола наполовину открытым.
– Шурка, смотри, а у нее здесь бланки справок, – проговорил Леша, привстав и заглядывая в ящик. – Давай возьмем несколько на всякий случай.
Саша заколебался:
– Не стоит. На фига они нам?
– Ты что, мало ли! Понадобится пару пропустить – нет проблем, все чин чинарем, болел, есть справочка. Бери, ты же видишь, я не могу, у меня рука болит!
Саша послушно подошел к столу и взял бланки.
И началась свободная жизнь. Хочешь – идешь на лекции, не хочешь – вот справочка. Сообразительности не хватило подумать, что часто – это подозрительно. Потерял бдительность, увлекся свободой. Дело раскрылось, попало в деканат, в комитет комсомола. Встал вопрос об отчислении из университета. Сообщили родителям. Перепуганный отец – а он на заводе у себя уже привык в героях ходить, еще бы, сын – студент КГУ! – прилетел спасать сынка. А как спасать, когда у отца у самого, кроме веры в справедливость, ничего за душой! Ходил отец целую неделю в деканат, плакал, упирал на рабочее происхождение. И помогло!
Сам не верил! Ну что это, как не везение! Сынка оставили учиться. Правда, из комсомола все-таки поперли. А это по тем временам… Неизвестно еще, что хуже: быть отчисленным из ВУЗа или исключенным из комсомола. Без комсомольского билета ты – никто, даже не ноль. Меньше ноля. Подозрительный элемент.
Трудно поверить, но уже через год Санек – так его, младшенького, любимого, отец дома звал – не только в комсомоле был восстановлен, но даже стал комсоргом группы. Ну что это могло быть, как не везенье! Поговаривали, правда, в курилке, будто и у Сашки были особые отношения с ребятками в серых костюмах. Но Борик, который не сильно заботился о том, чтобы скрывать наличие своих «особых» связей, даже наоборот, как будто гордился такой своей исключительностью, развеял эти слухи.
И вот опять Сашке повезло, теперь с распределением.