Один на один с государственной ложью. Становление общественно-политических убеждений позднесоветских поколений в условиях государственной идеологии. Елена Николаевна Иваницкая
жизни пионерия и пионерство не значили ничего, кроме пустой траты времени. (См. главу 3).
Говорение в специальных пионерских хронотопах – в условиях ритуала – осознавалось многими, если не большинством, как трескотня, тоска и скука, от чего многие же уклонялись, понимая – смутно или ясно, – почему, зачем и от чего именно. С самых неразумных лет дети давали грозные обещания: «Перед лицом своих товарищей торжественно клянусь… жить, учиться и работать, как завещал великий Ленин, как учит коммунистическая партия…», «Будь готов! – Всегда готов!» Обязательств от таких обещаний дети чувствовали не больше, чем от пения и речевок на конкурсе строя и песни: «Партия наш рулевой», «Знамени партии свято верны». Значит, произносимые слова лишились для них смысла. От лживого пустоговорения, от лживых пафосных жестов дети и стремились уклониться, испытывая от них неприятные чувства – стыд, неловкость, скуку, досаду. Горящие глаза, алые пилотки, вскинутые руки, барабаны и горны существовали только на пропагандистских плакатах и фотографиях.
§2. Сторона оборотная, она же главная для понимания реальности
За пределами специальных хронотопов пионерских слов не было. Были другие – океан антисоветских анекдотов, частушек, слухов, баек.
Однажды после окончания очередного классного часа «про Ленина» моя подружка – председатель совета пионерского отряда, круглая отличница и будущая золотая медалистка – сообщила мне таинственным шепотом, что у Ленина был сифилис. Откуда она это знает, я не спрашивала, потому что ясно было и так: подслушала взрослых. Я заинтересовалась, где он его подцепил. В Шушенском, тихо и авторитетно сказала подружка: бытовой сифилис! Нам было лет 13. Свидетельствую.
Моя вторая «встреча с Лениным» тоже произошла подпольно. В десятом классе посреди года в класс пришла новенькая, «двоечница» Галя, и оказалась рядом со мной: я сидела за партой одна. Галя была яркая умная девочка с каким-то переломом в судьбе, о котором она не говорила. Постарше других – не по возрасту, а по опыту. В таком духе, будто от пьющих родителей перешла к благополучным родственникам. Первое, что она хотела наверстать, – музыка. Сама нашла себе учительницу, подружилась с ней, и однажды с «горящими» глазами позвала меня к старушке в гости: «Представляешь, она Ленина видела!». И мы отправились за полузапретным или вовсе запретным свидетельством. Видеть Ленина разрешалось только уполномоченным товарищам. Старушка жила в коммуналке, в тесную комнатку было втиснуто пианино. Она рассказала, что Ленина видела в Петрограде весной семнадцатого года. На митинге. Стояла близко, разглядела хорошо. Ленин был плотненький и низенький, глазки щелочками, все лицо в красно-синих прожилках. Что за митинг? Где проходил и когда именно? Сколько лет было свидетельнице? Какого она происхождения? На все ли митинги бегала или случайно попала на этот? Кого еще слышала из ораторов? Кого видела из лидеров? Ни о чем