Колье без права передачи. Лариса Соболева
похвастать, что я вел себя геройски; отнюдь, я страшно испугался и упал на дно коляски. К счастью, меня не убили, а слегка задели – пуля скользнула по щеке. Не мешкая, я велел кучеру развернуть экипаж и ехать следом за пролеткой. Догнать злодея нам не удалось – впрочем, что я мог сделать, безоружный?
Вскорости я велел ехать на дом к Никодиму Спиридоновичу. Встретил он меня по-домашнему – в халате и с трубкой. И он не удивился, заметив кровь на моей щеке, а, потирая руки, пробасил:
– Прекрасно! Теперь я не сомневаюсь, и это главное. Значит, убийца действительно был у баронессы. Он напуган. Прекрасно!
– Вам это кажется прекрасным?! – негодовал я, глядя на его очевидный запал. – Да меня едва не убили! Довольно! Либо вы посвящаете меня в свои планы, либо я иду к баронессе и требую ответов. А у меня имеется много вопросов к ней!
– В вас стреляла баронесса? – Кажется, он делал из себя дурака. Или из меня.
– Я не видел, кто в меня стрелял, – прорычал я, намереваясь уйти.
– Стойте, Влас Евграфович, – остановил он меня. – Прошу вас сесть и выслушать. Дело в том, что сегодня произошел еще один курьез. Мальчонку, что работает в трактире и отнес записку околоточному, тоже пытались убить. Да-с! На него ехала… пролетка! Каково, а? – рассмеялся пристав. Тут уж я пришел в полное недоумение: на ребенка ехала пролетка, а он радуется! – Но я приставил к мальчонке своего человека, тот его спас.
– Не пойму, при чем тут мальчишка?
– Записка, сударь! Записку к околоточному ему дал мужчина. Полагаю, это и есть убийца. Вышел он от ювелира черным ходом и сразу же, зная, что вот-вот должен прийти граф Свешников, вручил мальцу записку. Или он дождался, когда приехал граф, и отдал записку. Мальчишка успел отнести ее, вернулся, увидел Свешникова, ведь тот долго не мог проникнуть в дом ювелира. Так вот, сударь: убийца боится, что половой опознает его. Кстати, мой человек сказывал, что управлял пролеткой мужчина, только лица его он не разглядел. Возница укутал лицо в шарф и натянул на нос кепку. М-да, не бесполезный визит мы нанесли баронессе… Значит, пролетка… Это великолепно! Я полон уверенности, что на полового ехала та же пролетка, из которой стреляли в вас. Завтра распоряжусь, чтоб опросили всех извозчиков в Ямских, от ванек до лихачей, – кто из них продал пролетку хотя бы на сутки. А скажите, кто еще знал, что вы посещали графа в тюрьме?
– Я говорил Агнессе Федотовне и барону. Разумеется, знала княжна Белозерская.
– А брат княжны вхож в дом баронессы… – рассуждал он.
– Мария Павловна не могла рассказать брату о моей дружбе с графом, – заверил я. – Она переписывалась с ним тайно.
– До суда, возможно, и не рассказывала, а после самоубийства Свешникова домашние могли принудить ее рассказать. Ах, какая жалость…
– О чем вы жалеете?
– Да есть еще один свидетель, сударь, однако бесполезный на данный момент. И этот свидетель единственный видел убийцу. Видел, как тот стрелял.
– Так пускай он укажет на убийцу, – воскликнул я. – Мы повезем его