Агония СССР. Я был свидетелем убийства Сверхдержавы. Николай Зенькович
его словам, президент не предупредил своего помощника о том, что согласился на захват российскими и московскими властями здания Центрального Комитета. Однако те, кто захватывал здания ЦК, были предупреждены, как следует обращаться с цековскими работниками, а как – с сотрудниками аппарата президента.
– Мой кабинет, – рассказывает Черняев, – может, по злому умыслу Болдина, находился еще там, на Старой площади. Я сидел и работал. Вдруг заговорило выключенное обычно радио: диктор монотонно и угрожающе повторял, что дается один час для сбора личных вещей, после чего все оставшиеся в здании будут задержаны. Я с моей верной Тамарой и еще одним сотрудником из президентского протокола, зашедшим в это время ко мне, Владимиром Ивановичем Масаловым, оскорбленные, решили не подчиняться. Спустились к выходу часа через два. Нас остановили. Повели было через задний ход к Ипатьевскому переулку, но у ворот бушевали толпы. Знакомые милиционеры предложили вернуться в здание. Стоим, ждем. Кто-то, приставленный к нам, куда-то не раз бегал. Потом вывели нас вниз, в подвальные этажи. Там опять долго с кем-то созванивались. Наконец, повели дальше вниз, и мы оказались в слепяще освещенном «спецметро»…
Черняев замечает: он, проработавший столько лет в аппарате ЦК, помощник генсека и президента, впервые узнал таким вот образом о существовании этого «объекта». В вагончике его переправили в Кремль.
Президентский помощник кокетливо заявляет: ему, мол, неведомо, почему их не бросили в толпу, как всех остальных, выходивших из ЦК в этот «назначенный» час.
– То ли потому, что я еще был «народный депутат» со значком, то ли потому, что я из президентской службы, даже помощник, а не из аппарата ЦК, то ли потому, что сам «жертва» путча… Не знаю, кто решал, как быть с нами.
Вот и верь после этого байкам о стихийности происходившего, о народном гневе. Оказывается, собравшиеся действовали по четкому плану, заранее зная, кого вывозить со Старой площади в Кремль в «спецметро», а кого, как изящно выразился переполненный демократическими ценностями Черняев, «бросать в толпу».
Вскоре стало известно имя того, кто по внутренней радиотрансляции потребовал от работников ЦК освободить служебные кабинеты. Это был Александр Ильич Музыкантский.
В отличие от своих коллег по демократической ориентации, Музыкантский не любил рассказывать о себе. Он крайне редко давал интервью. Это самая загадочная личность в московском правительстве. Он предпочитал держаться в тени и после победы Ельцина в его единоборстве с Горбачевым.
О личности Музыкантского было известно крайне мало. Даже в многочисленных биографических справочниках типа «Кто есть кто в России (Москве)», без устали издававшихся новой политической элитой, об Александре Ильиче приведены самые общие сведения.
Родился 4 февраля 1941 года в Москве. Окончил Московский институт инженеров железнодорожного транспорта и механико-математический факультет МГУ имени М.В. Ломоносова.