Дверь с той стороны. Владимир Михайлов
исполнено.
– И второе: может, разбудишь экипаж? Я бы им что-нибудь сказал… Экипаж-то хороший? Я ведь только вас, капитанов, и знаю.
Капитан Устюг покачал головой:
– Говорить не надо.
И в самом деле, не надо. Что мог сказать командор? Ведите себя хорошо, слушайтесь капитана? Капитана и так положено слушаться, но в критических ситуациях его слушают только, если он действительно того стоит, а это он должен доказывать сам, не через начальство. Так что уговаривать никого не надо, от этого лучше не станет. Командор это хорошо знал, но считал себя обязанным предложить капитану хоть такую помощь.
– Что ж, правильно. Тебе с ними жить, и жить своим авторитетом. Так… Что еще я могу сделать для тебя лично? На Земле ты – один?
– Давно.
– Значит – ничего?
Капитан серьезно поглядел на командующего.
– Не поминайте лихом.
– И ты не обессудь. Ну, дай руку. Верю. До встречи.
Устюг протянул руку к объемному изображению. Пальцы прошли сквозь пальцы. Потом командор исчез, остался лишь молочно светящийся экран. Вот так, подумал капитан, выглядит дверь этого мира, когда затворяешь ее с другой стороны.
Катер был принят в эллинг. Капитан сам разблокировал и отворил люк. Брови его поднялись: в люке показался Петров. Ссадины делали его похожим на первобытного вождя в боевой раскраске.
– Ну-ка быстрее, – сказал Петров. – С ним беда.
Капитан лишь сжал губы. От старика он таких сюрпризов не ожидал. Ладно, будет время – еще поговорим на эту тему.
Карский был, вероятнее всего, уже мертв. Кабина катера показалась капитану незнакомой: зеленоватые стены ее были усеяны красными пятнами. Устюг вдвоем с Петровым освободили администратора от лежавшего на нем кресла; капитан хотел взять Карского за ноги, но вовремя удержался: одна нога была вытянута под странным, невозможным углом к телу; Устюг посмотрел – и отвел глаза. Левую руку тоже, по-видимому, восстановить не удастся. Он дотронулся до руки, Карский вздрогнул. Значит, жив, и на том спасибо.
Вдвоем с Петровым они переправили администратора в госпитальный отсек. Потом капитан срочно вызвал на связь командора. Главный хирург флота был оповещен сразу же. Уход задерживался, и пока врачи, собравшись в Космоцентре, разглядывали на экране не приходившего в себя Карского, капитан, ассистируя им и поворачивая систему рычагов и растяжек, в которой был укреплен Карский, то в одну, то в другую сторону, все чаще поглядывал на индикатор рентгеновского излучения.
Когда медики достаточно нагляделись и начали совещаться, капитан получил, наконец, свободу. Надо было срочно готовить корабль к выходу, но он медлил.
Если бы спасение «Кита» и пассажиров зависело от экипажа, Устюг, не колеблясь, приказал бы любому пожертвовать жизнью, и каждый член команды – а сам он в первую очередь – пошел бы на смертельный риск, будь в этом хоть какой-то смысл.
Метеоритные атаки, зияющие пробоины в бортах, вышедшие из-под