Дом Цепей. Стивен Эриксон
веру, помни они о своём наследии.
Син’б’алль презрительно пожала плечами.
– Предыдущий, Пальк… тоже «подходил». По твоему мнению, Уруал. Достойный предводитель для моих детей, как казалось. Но он не подошёл.
– Наша вина, не его, – прорычал Харан’алль. – Мы были нетерпеливы, слишком уверены в своём могуществе. Нарушение Обета отняло у нас много сил…
– Но что новый хозяин дал нам взамен, Летний Рог? – возмутился Тэк Ист. – Лишь самую малость.
– А чего ты ждал? – тихо спросил Уруал. – Он ещё не оправился от своих злоключений, как и мы – от наших.
Зазвучал шелковистый голос Эмрот:
– Так ты, Мшистый Костяк, веришь, что этот внук Палька прорежет нам путь к свободе?
– Да.
– А если и он нас разочарует?
– Начнём сначала. С ребёнка Байрота во чреве Дэйлисс.
Эмрот зашипела:
– И ждать ещё век! Будь они прокляты, эти теблоры-долгожители!
– Век – ничто…
– Ничто и всё, Мшистый Костяк! И ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.
Уруал разглядывал женщину, когда-то получившую столь подходящее ей имя Клыкастая Кость, вспоминал о тех наклонностях, что пробуждались в ней в форме одиночницы, о её голоде, что привёл их к поражению давным-давно.
– Вновь пришёл год моего имени, – проговорил он. – Из всех нас – кто увёл целый клан теблоров дальше по нашему пути, чем я? Ты, Клыкастая Кость? Болотный Лишайник? Длинное Копьё?
Все молчали.
Затем Мёртвый Ясень издал звук, похожий на тихий смех.
– Мы все молчим, как Алый Мох. Дорога откроется. Так обещал наш новый господин. Он обретает силу. Избранник Уруала уже ведёт за собой два десятка убитых душ. Теблорских душ. Вспомните, что Пальк ушёл в поход один. У Карсы – два могучих спутника. Если он умрёт, останутся Байрот или Дэлум.
– Байрот слишком умён, – проворчала Эмрот. – Весь в Палькова сына, своего дядю. Хуже того, устремления его – лишь для него самого. Притворяется, будто следует за Карсой, а сам держит руку у него за спиной.
– А я – у него спиной, – проговорил Уруал. – Скоро ночь. Нужно возвращаться в гробницу. – Древний воин повернулся. – Клыкастая Кость, следи за ребёнком во чреве Дэйлисс.
– Она уже пьёт молоко из моей груди, – отозвалась Эмрот.
– Девочка?
– Лишь по плоти. То, что я создаю внутри, не будет ни девочкой, ни ребёнком.
– Хорошо.
Семь фигур ушли обратно в землю, когда первые звёзды мигнули на небе. Мигнули и уставились вниз на поляну, где не было никаких богов. Никогда не было никаких богов.
Деревня раскинулась на каменистом берегу реки Ладери. Ледяной горный поток рассекал поросшую хвойным лесом долину и мчался дальше, к далёкому морю. Стены домов на каменном фундаменте сложили из грубо обтёсанных кедровых брёвен, покатые камышовые крыши давно покрылись мхом. Вдоль берега стояли тонкие рамы, на которых сушилась рыба. В ближайшем лесу некоторые участки расчистили и