Так бы сказал Заратустра. Василий Гудин
пути. Теперь я нашел общий путь и пусть наш общий смех будет смехом торжества, победы и радости. Но сказано было: «И при смехе иногда болит сердце, и концом радости бывает печаль».
О Сверхчеловеке
И было их три кита, на которых держалось мое учение: и был первый кит – «Сверхчеловек», второй кит – «Круги вечного возвращения», «Воля к власти» назывался третий. И только устроилось поудобнее мое учение на трех китах, как первый мой кит, опора Сверхчеловека, стал рассыпаться на стаю мелких рыбешек. Я хотел из малого сделать великое, но нельзя из малого сделать великое, прежде малое не сделав великим!
«Гиперборейцы. По ту сторону севера, льда, смерти – там живем». – Мечтал я о высших людях, благородных воинах сильных духом и телом. Но гиперфашисты выносят смерть «с той стороны» на эту. Будущее земли хотел я передать в руки Сверхчеловека, но будущее земли оказалось в руках Сверхдержавы, в лапах грядущего монстра под безличной маской демократии томится будущее человечества. Сверхдержава вместо Сверхчеловека, единая безличность вместо единой личности. «Ибо может случиться, что черный станет господином и всякое время утонет в мелкой воде». Вреднее любого порока считал я сострадание слабым – «Люди отверженные, люди без имени, отребье земли». Возрастание воли к власти считал я здоровьем человека и человечества. Сила – косность бытия, слабость – его цветение, – так бы сказал я сейчас.
«Великое в человеке то, что он мост, а не цель: в человеке можно любить только то, что он переход и гибель». – Я историю человечества уподобил животной эволюции – от низшего к высшему. Я из гибели смертных людей пытался создать бессмертного Сверхчеловека. «От вас, избравших самих себя, должен произойти избранный народ – и от него Сверхчеловек». – Избравшие самих себя и избранный ими народ, как дрова, сжигали в прожорливых топках «неполноценные» народы и нации. Дьявол оказался им ближе, чем Сверхчеловек.
«Те же причины, которые вызывают измельчание людей, одновременно влекут более сильных и более редких к величию». – Я думал великое можно возвысить на слабом, мелком основании. Не велико величие быть великим перед мелким.
«Человек есть нечто, что должно преодолеть». Через две сотни лет я застал тех же самых людей, которых «должно преодолеть». Сверхчеловека я не увидел даже в зародыше. Я поклонялся Сверхчеловеку, вы поклоняетесь Суперроботу. У робота нет сознания, но вы вольете в него свою злобу, вражду и ненависть к жизни. Он не будет чувствовать ненависть, злобу, вражду, но будет действовать так, как если бы он это чувствовал, как если бы знал, что такое ненависть, злоба, вражда. Что может быть страшнее такой машины? Она не знает ужаса за содеянное, не жди от нее покаяния, она убивает просто, как делает свою работу, фашизм сам по себе, в своей явной сути, фашизм, не знающий, что он – фашизм. Что может быть страшнее такой машины? Люди, ставшие такими же роботами.
«Ибо влечет меня ввысь, к сверхчеловеку». Но Воля к власти стала тем потолком, о который