Хранитель Бездны. Денис Бушлатов
и все же он был уверен, он готов был поклясться, что минуту назад на их месте была лишь…тьма.
Город, открывшийся ему, оказался весьма странным. Не было видно положенных любому населенному пункту предместий, пригородных строений, автозаправок, СТО, чертовых стихийных рынков, в конце концов. Здания начинались сразу за автовокзалом, черными монолитами бросая вызов логике. Не было слышно звуков, сопровождающих жизнь человеческого муравейника: автомобильных моторов, шуршащих по асфальту шин, резких и требовательных клаксонов; далеких человеческих голосов; тихого и практически незаметного гудения, обозначающего бег электрического тока по проводам, – непреложных признаков жизни. Город стоял черный и мертвый. И черные мертвые деревья о чем-то просили у неба, вздымая руки-ветви навстречу небесной тьме.
Окруженный давящей тишиной и темнотой, он почувствовал сильное желание как можно быстрее зайти внутрь, благо зал ожидания был освещен. Уж коль там горит свет, то должны быть и люди. В конце концов, ночь только-только вступала в свои права – далеко на горизонте он все еще видел тонкую светло-серую полосу.
Андрей поспешил к зданию. Подойдя поближе, замедлил шаги и не без интереса посмотрел на стоянку автобусов по правую сторону от себя. Даже на сравнительно небольшом расстоянии ему сложно было разглядеть детали, однако он внезапно преисполнился уверенности, что несколько стоящих в ряд авто скорее находятся на вечном приколе, нежели пригодны для путешествия. Он сделал еще несколько шагов вперед и озадаченно присвистнул.
Ближайший к нему автобус, еле-еле освещенный фонарем, проржавел до дыр. Кое-где в рваные, напоминающие следы от пулеметной очереди отверстия, можно было с легкостью просунуть руку. Все без исключения стекла были выбиты. Крышка капота была вырвана с корнем и валялась неподалеку. Внутренности мотора напоминали клубок мертвых червей, застывших в причудливом танце смерти. Обе фары были разбиты – автобус слепо таращился на Андрея почти с человеческим выражением недоумения и обиды, навеки застывшим в ржавом металле.
Двери были открыты… Не просто открыты, но варварским образом выломаны и висели, чуть покачиваясь на полусгнивших креплениях.
Колеса многострадальной машины почти вросли в землю – резина расплавилась и растеклась вокруг дисков.
Андрей испытал сложную гамму чувств: недоумение, страх и… несомненно, любопытство. Ему захотелось проинспектировать салон изуродованного авто, и он с трудом сдержался, прекрасно отдавая себе отчет в том, что ничего существенно нового не увидит.
Прочие автобусы угадывались в тенях, но отчего-то он был уверен, что их состояние так же плачевно.
Андрей попятился и, споткнувшись о какую-то металлическую болванку, полускрытую в сухой траве, чуть не упал. Чудом сохранив равновесие, повернулся кругом и быстрым шагом проследовал к входу в здание.
Подойдя вплотную, он отчего-то остановился. За стеклянными дверями открывался вид на большой, хорошо освещенный зал