Одиночный Дозор. Людмила Макарова
ситуацию на Зеленой улице, уговорить хозяйку, утихомирить соседей, не допустить конфликта с Темными и вырваться из поля зрения телекамер – это еще полдела.
Попытка изложить суть произошедшего в письменной форме и сдать пушистые трофеи в офис Ночного Дозора закончилась многочасовыми мытарствами и хождением по бесконечным кабинетам конторы. Дело осложнялось тем, что незарегистрированный Светлый перевертыш оказался беженцем из Украины, не верил никому, кроме пригревшей его Марианны Васильевны, ни Темных, ни Светлых знать не хотел и таскался вслед за Олей и Никитой с таким видом, будто его водили по коридорам гестапо от одной пыточной камеры до другой. Прибыл парень из зоны конфликта, и, наверное, у него имелись веские причины для такого поведения, но Сурнину от этого было не легче…
– Ну вот, еще один номерок – и мы, – сказала Раиса, возвращая двоюродного дядюшку к реальности.
– Замечательно, – хмыкнул он.
Этот день вообще хорошо начинался, если не считать того, что от Насти по-прежнему не было никаких известий. Никита отдохнул и отоспался за всю неделю. Раиса оказалась миловидной улыбчивой девчонкой, пришла вовремя и болтала много меньше, чем накануне. Видимо, приступ словоистечения случился у нее вчера от волнения и безысходности.
Современную человеческую (во всех смыслах) «службу одного окна» Никита оценил по достоинству. От стойки электронной очереди люди расходились по стрелочкам к нужным окнам. На табло ритмично менялись цифры, механический голос негромко вызывал клиентов, и все происходящее напоминало сверхсовременный конвейер по производству и круговороту документов. Отлаженный механизм работал как часы, успешно встраивая людей в неведомый производственный цикл, заставлял их рефлекторно поднимать голову на мелодичный звуковой сигнал, вставать, подходить к окошку, протягивать бумажку с номером…
Когда Сурнин прописывался в свою первую московскую квартиру, никаких МФЦ еще в помине не было, домоуправление располагалось на первом этаже жилого дома. Он отлично помнил нервную очередь, красную от злости тетку за столом и непрекращающуюся ругань из-за недостающих справок, за которыми приходилось бегать по всей Москве.
Никита поймал себя на том, что почти скучает по бешеному накалу домоуправленческих скандалов. «Наверное, вечером, когда народ с работы идет, здесь все далеко не так стерильно и механистично. Это у них с утра тихо – одни старушки погоды не боятся», – размышлял он, шагая рядом с осчастливленной племянницей, которая в десятый раз пыталась сунуть ему в руку пятитысячную купюру и в пятидесятый извинялась за беспокойство.
– Рая, перестань, пожалуйста. Во-первых, ты еще регистрацию на руки не получила, а во-вторых, я же сказал, ничего не надо. Хотя… Давай мы с тобой знаешь как договоримся?
– Как?
– Если вдруг еще кто-нибудь из родственников попросит у тебя или твоей бабушки Зины мой телефон, скажешь им, что меня не нашла, что меня вообще нет в Москве, а номер моего сотового ты потеряла. Ну что, я могу на тебя рассчитывать?
Так