У Великой реки. Битва. Андрей Круз
А прорываться разбредшемуся по долинам и по взгорьям гарнизону обратно не так просто: противник ведь наверняка не поленился засады устроить на путях вероятного подхода неизвестно где блуждающих патрулей.
Сначала я бросился к своей машине и отогнал ее за заднюю стену какой-то казармы – туда, куда вероятность попадания мины была самой минимальной. Ну ладно, если мина из «ротника» прилетит – это еще ничего, а вот как начнут нас завтра сипаи жарить из полковых? Тогда что? Гаси свет тогда, что еще…
Пока мы суетились во дворе, Иваныч с управительницей под командованием Полухина утащили еле переставлявшую ноги Машу в одну из казарм. До подхода артиллерии противника особо опасаться обстрела в зданиях не следовало, вот ее и уложили на солдатскую койку. Мы с Лари зашли к ней, присели рядом, подтащив табуретки.
– Дорогая, как ты? – улыбнулась колдунье наша нечисть.
– Только не приставай сейчас! – притворно испугалась Маша.
Кровотечение из носа у нее уже остановилось, но вид все равно был такой, что краше в гроб кладут. К тому же кровь с лица она не стерла, а скорее размазала, поэтому была похожа на вампиршу, у которой проблемы с застольным этикетом. Лари извлекла из кармана сверкающий белизной носовой платок и стала стирать следы крови с лица колдуньи.
– И все же как ты? – с сочувствием спросила демонесса.
– Чуть-чуть очухалась, – вздохнула Маша. – А вот сразу после того как щит продавила, думала, умру на месте. Сознание потеряла, даже не знаю, как внизу оказалась.
– Иваныч с управительницей и с женой Полухина тебя снесли, – сказал я. – Говорят, ты вообще без сознания была. На-ка вот, выпей…
Я достал из внутреннего кармана куртки плоскую серебряную фляжку, отвинтил пробку и протянул Маше. Та осторожно взяла ее и чуть не выронила – спасибо, Лари успела подхватить. Затем Маша понюхала с подозрением содержимое и спросила меня:
– А это что?
– Коньяк, – пояснил я. – Хороший, армирский, двадцатилетний. Он тебе сейчас лучше любого лекарства будет.
Для вящей убедительности я дважды щелкнул себя пальцем по горлу, показывая, что коньяк надо пить, а не смотреть на него.
– Давай, – легко согласилась Маша и сделала неслабый глоток из горлышка. Поморщилась, но вроде бы ей даже понравилось.
– Оставить?
– Нет, забирай, а то напьюсь, – протянула она мне фляжку. – Пусть поесть дадут, и я посплю. Сейчас ведь можно, верно?
– Верно. Сипаи раньше утра не подойдут, да и пользы от тебя на стенах сейчас… сама видишь.
– Вижу, – кивнула Маша. – А вы идите, у вас как раз дел полно.
– Это точно, только успевай разгребать, – вздохнул я и поднялся, опершись на колени.
Устал я все же зверски: самому поваляться в койке минут шестьсот было бы просто замечательно. «На спине посидеть»,